Прачечная

Я работаю в прачечной в студенческом общежитии. Мне тридцать пять лет, я уже замечаю на своем лице морщинки. Но я работаю в прачечной, я давно перестала верить в свою исключительность и уникальность. Я просто самая обыкновенная девушка тридцати пяти лет. У меня есть муж. Мы познакомились в интернете. Я не люблю его, зато он любит меня. Он очень мило улыбается, а мне нужно было съехать от мамы. Сейчас 8:08 утра. Я отошла в кладовку за порошком. Мой муж сидит за моим рабочим столом и смотрит телевизор. Он привез меня на работу сегодня, у него был лишний часик перед началом смены. 

-- Здравствуйте, извините, а можно белье сдать?

Дрожащим голосом. Оборачиваюсь. Муж улыбается, смущается, молчит. Я выхожу, беру деньги, выдаю три талончика на стирку-сушку. Смотрю на студента, которому внезапно потребовалось постирать три полных пакета. Глаза его бегают. Ему лет девятнадцать, он не брит. У него грязная порванная у шеи футболка, растрепанные волосы, от него неприятно пахнет. Он говорит "спасибо", я смотрю на мужа, муж смотрит на меня. Мы друг друга поняли. Студент уходит.

-- Ну и кадры у тебя тут бывают.

-- И не говори.

Мне тридцать пять лет. В этом году будет тридцать шесть. А я работаю в прачечной. Я надеваю резиновые перчатки, затем выкладываю грязные вещи из пакетов в освободившиеся стиральные машины. "Никогда не поздно сделать что-то великое. Так думал Артур Мизонян из города Подольска. Долгое время он пил, после того, как его бросила жена, но однажды наткнулся на объявление о выдаче государством кредита под освоение брошенных сельскохозяйственных угодий. Он решил попробовать, взял кредит и вот уже пять лет как его хозяйство является лидером в области по количеству реализованного зерна. "Я был в депрессии, но ответственность... За себя, за людей, это все вернуло меня в нормальное человеческое состояние." В планах Артура расширение хозяйства, открытие свинофермы и коровника. К другим новостям..." Добираюсь до пакетов того студента. В двух из них обычные вещи: джинсы, футболки, носки. В третьем пакете постельное белье. Два комплекта. Четыре наволочки, две простыни, два пододеяльника. Белые, с какими-то узорами и яркими красными пятнами.  Пятна совсем не гармонируют с другим узором, более того, в некоторых местах пятна нарушают его целостность. Мне тридцать пять лет, а я рассматриваю пятна на чужих грязных пододеяльниках. Мне скоро тридцать шесть, и я понимаю, что это пятна крови.

Я звоню мужу. Мой милый совсем не знает, что в таких случаях делают, но просит меня успокоиться и сообщить директору общежития о находке. Я отпаиваю себя чаем. С третьей кружкой приходит спокойствие. Может у него девушка спала и у нее месячные начались, с кем не бывает, что я разволновалась-то? Может он порезался случайно и нечем было остановить кровь. Это вообще не мое дело, я просто перекладываю грязные вещи из пакетов в серебристые барабаны, а через полтора часа кладу чистые вещи обратно в пакеты.

Я возвращаюсь к простыни и кладу ее в машинку, вместе с остальным бельем.

Моя смена кончается в 16.30. Далее работает Людмила Алексеевна. Пышная женщина лет сорока пяти. Она вечно ходит в синем халате. И очень вульгарно красится. Но ничего личного, она просто со мной работает. Она спрашивает, как у меня дела. Спрашивает, что сегодня было в очередной серии сериала "Любовь, как нож". Я собираюсь и вкратце пересказываю ей сюжет.

-- Он узнал, что она ему изменяет. Вот. И вычислил того мужика, с которым она спала. И напал на него с ножом, ранил сильно. Серия закончилась на том, что непонятно умер он или нет. И милиция приехала.

-- Ясно, как обычно нагнетают.

Я попрощалась с Людмилой Алексеевной и вышла из здания общежития. Муж уже ждал меня. Я села на пассажирское, поцеловала в щеку, и мы поехали домой. 

-- Ну что там с кровью? Рассказала кому-нибудь?

-- Нет. Решила не говорить. Может он порезался просто или это вообще краска, а про меня еще подумают, что спятила.

-- Как знаешь. Я бы рассказал на твоем месте.

-- А я не стала рассказывать.

Я отвернулась к окну. Шел дождь. Сумерки уже переходили в темень. Вода раскрывала дополнительные пространства для света; рекламные вывески отражались в лужах. Интересно, убил или ранил?

Ночью я плохо спала. Мне снилось, как в прачечной тот студент тихо подходит ко мне со спины и в резиновых перчатках протыкает шариковой ручкой мою шею. Кровь хлещет фонтаном, мои глаза наливаются красным, и я разлетаюсь на мелкие ошметки, заливая все помещение (в которое мы вообще-то не пускаем студентов в грязной обуви) жидкостью цвета кетчупа Хайнц.

Следующий день прошел спокойно. На работу я добиралась на метро. У мужа была ранняя смена. Люди в метро. Вы давно смотрели на них? Они все такие разные. Часть из них привлекательна, с другой частью я бы совсем не хотела оказаться в застрявшем лифте. Люди.

Сегодня пятница, поэтому через меня проходит толпа студентов с грязным бельем. Они тоже все разные. Одни учтивы, другие относятся ко мне, как к разговаривающему кассовому аппарату. Мне тридцать пять лет.

Новая серия "Любовь, как нож". Он все-таки не убил любовника. Любовник в коме, а он осознает, что любовник не виноват. Виновата она. Это ей было мало внимания. Или чего ей там не хватало. Он бросается с ножом на нее и серия заканчивается. Продолжения ждать до понедельника. По выходным не показывают.

Утром воскресенья в дверь кто-то звонит. Муж в ванной, я смотрю в глазок. Полиция. Открываю. Они нашли два трупа на чердаке общежития. Спрашивают не видела ли я чего подозрительного. Я оправдываю свое бездействие тем, что просто выполняю свою работу. Но не говорю этого вслух. Вслух я говорю, что не замечала ничего подозрительного. Они уходят, оставляя телефон. Мне скоро тридцать шесть лет, я не сделала за свою жизнь ничего примечательного. Потом мне будет сорок, а потом пятьдесят. Такое чувство, что прыгнув в воду с моста я не оставлю даже кругов на воде. Войду в нее, и сразу же растворюсь. Как порошок или кондиционер.