Мир мёртвых в литературе и кинематографе

Когда я посмотрела кинокартину А. А. Тарковского «Солярис», у меня сложилось ощущение, будто в ней заключилась вся Вселенная: от Сократа до Гагарина. И связано это было не сколько с космосом, сколько с тем, что люди всегда во все времена стремятся познать не только то, что их окружает здесь и сейчас, но и то, что будет там, потом, то, что находится за пределами мира, в котором они живут. Человек часто испытывает любовь к пыткам познания. Именно не к самому знанию, а к мукам, которые терзают его ум и сердце. Особенно это ярко выражено в литературе и кинематографе. Жажда насытиться истиной никогда не прекращается. Герой всегда ищет то, что поможет ему очиститься и избавиться от духовной засухи. Вода- удивительная стихия, которая участвует в жизни персонажа в разных формах: она может быть и морем, по которому путешествуют мореплаватели, отправляясь в разные экзотические страны, может быть и бездонным океаном, скрывающий самые древние сокровища истории, и маленьким прудом около дома милой барышни, грезящая о своем возлюбленном днями и ночами, и колодцем, помогающий насытиться после длительной дороги, и наконец слезами, которые как дождь, омывающий землю, омывает душу любого человека вне зависимости от сословия.
 Если же говорить о роли водного пространства в «Солярисе», то здесь оно занимает место некого портала, через которое люди из мира иного приходят в наш мир. Оно оказало сильное впечатление на пилота Бертона. В ходе исследования предположили гипотезу, что океан является «не только гигантским мозгом, но субстанцией, способная мыслить.» То есть данная тема сюжета является не просто предметом, но обладает определенной динамикой, отражающая самые глубокие состояния, о которых герой и не подозревает вовсе: раскрываются его самые тайные желания и чувства. Даже на заседании, после рассказа Бертона, профессора Мессенджера стало волновать не изучение соляристики, но то, каковы границы человеческого познания. Вот, что он говорит: «…Не кажется ли вам, что, искусственно устанавливая такие границы, мы тем самым наносим удар по идее безграничности мышления? И, ограничивая движения вперед, способствуем движению назад?»  Вопрос остался в воздухе. Соляристика продолжает топтаться на одном месте. Теперь же предстоит провести исследование доктору Кельвину, но он считает, что данная наука зашла в тупик из-за безответственного фантазерства пилота, никак не по другой причине. Крису, по его словам, не свойственно выносить решение, руководствуясь душевными порывами: «Я не поэт, у меня конкретная цель.» Он хочет любой ценой продолжить дело и готов на многое ради достижения нужного результата. А Бертон, в свою очередь, не принимает его позицию, утверждая, что: «Познание истинно тогда, когда оно опирается на нравственность.» Уничтожение, того, что невозможно понять- не является выходом. Каждый шаг зависит от нас же самих. Мы несем ответственность за то, чтобы сделать науку нравственной или безнравственной. 
И вот началось само путешествие. Амбициозный психолог, доктор Кельвин прибыл на орбитальную станцию «Солярис». Познакомившись с другими учеными, он замечает, что их поведение и речь являются весьма сомнительными и мистичными. Доктор Снаут предупредил о том, что здесь может происходить что-то необычное, и нечему тут удивляться, ведь они сейчас не на Земле. Узнав о смерти доктора Гибаряна, Крис был поражен, но господин Сарториус, напомнил о том, что сейчас следует думать о лишь о долге. Но пред кем? Перед истиной. Значит перед людьми? Крис, сам того не замечая, стремиться к упорядоченности системы идеалов как в науке, так и в других сферах жизнедеятельности. Тот прагматический ледяной настрой, с которым он собирался провести исследование, постепенно начал оттаивать, когда столкнулся лицом к лицу с подлинным равнодушием. «Ваше, так называемое, мужество- бесчеловечно!» Также усопший ученый, не готов был мириться с той реальностью, в которой он существовал на тот момент. Он оставил видео Кельвину, предупреждая его о том, что все то, что он может здесь увидеть- это не безумие, это связано с совестью.
После появления девушки с колокольчиками на руке, главный герой испытывает чувства Хомы Брута: «Видит ли он это или не видит? Наяву ли это или снится? Но там что? Ветер или музыка: звенит, звенит, и вьется, и подступает, и вонзается в душу какою-то нестерпимою трелью…» Звон не прекращается, казалось бы, Кельвин начинает понимать бедного пилота, которого обвиняли в галлюцинациях, но считает, что пока просто не привык ко всему, что здесь может происходить. До определенного момента.  До того, как он ляжет спать. И тут появляется островок его памяти- его жена Хари. Снова можно увидеть состояние главного героя «Вия»: «Что это? – думал Хома Брут, глядя вниз несясь во всю прыть. Пот катился с него градом. Он чувствовал бесовски сладкое чувство, он чувствовал какое-то пронзающее, какое-то томительно- страшное наслаждение. Ему часто казалось, как будто сердца уже вовсе не было у него, и он со страхом хватался за него рукою.» Зачем она здесь? Как она узнала, что ее муж находится именно тут? А вдруг это долгожданный контакт? Эти вопросы не дают покоя Кельвину. По началу он жестоко расправляется с мертвецом. Конечно, не убивает его поленом, как бурсак, но сажает в ракету и отправляет на погибель. Но потом, когда умершая возлюбленная возвращается, он, как и Гоголевский философ, поддается чувствам, вступает в эмоциональное взаимодействие с объектом его неопознанных стремлений, как и Бертон, попадает в туман против своего желания. Границы становятся едва заметными. Доктор Сарториус пытается всячески отрезвить обезумевшего психолога, но тот сопротивляется и не идет на уступки. Ссора. Что же все-таки побуждает Кельвина остаться с его женой? Почему он идет в атаку, когда коллеги пытаются его остановить? Зачем ему нужно общение с той, которой уже нет на протяжении 10 лет? Приведем в качестве примера диалог из фильма «Интерстеллар»:
«- И мне хочется следовать зову сердца. Может быть, мы слишком долго полагались на всякие теории.
- Ты учёный прежде всего.
- Тогда послушай меня. Раз я говорю, что любовь — это не выдумка человечества, это осязаемая величина, это сила… Это должно что-то значить.
- Любовь имеет значение, да. Общественная польза, социальные связи, воспитание детей…
- Мы любим людей, которые умерли. Какая в этом общественная польза?
- Никакой.
- Может быть, любовь — это нечто большее, что мы не в силах — пока! — осознать. Может быть, это свидетельство чего-то, артефакт какого-то другого измерения, которое мы не в состоянии постичь. И меня тянет через всю вселенную к человеку, которого я не видела десять лет, и который, возможно, уже мёртв. Любовь — это единственное доступное нам чувство, способное выйти за пределы времени и пространства. Может, нам стоит довериться ей, даже если мы не понимаем её сути?»
Вот основной мотив, побуждающий на неразумные поступки! Крис стремится к спасению, сам того, не осознавая. Как? Через Хари. Ее присутствие здесь на станции очень важно для Кельвина: «Может твое появление должно быть пыткой, может, услугой Океана. Какое все это имеет значение, если ты мне дороже, чем все научные истины мира?» Что говорить о самой Хари- она становится человеком. Но каким образом? Чем больше находится с мужем, тем больше ощущает жизнь, как таковых. Не спит. Пробуждение уже для нее давно настало, важнее разбудить другого. Сама же, прекрасно осознает, что является жертвой всего, что с ней происходит: «Может, он не меня любит, а просто защищается от самого себя. Неважно, почему человек любит, это у всех по-разному.» И несмотря на это, пытается всячески помочь Крису освободиться от нагнетающих мыслей. Она, словно Ариадна дает ему клубок ниток, чтобы тот выбрался из лабиринта своих сомнений и страхов. Именно эта самоотверженность делает Хари более человечной и едва отличимой от действительно живых существ.  Она также и голос совести. Хари беспрестанно задает животрепещущие наводящие вопросы своему мужу: «А кто ты? Ты себя знаешь? Как ты жил потом? Ты кого-нибудь любил?» Именно благодаря им Крис находит долгожданные ответы. Но внутренним монологом правды становится и его умершая мать: «Ты плохо выглядишь. Ты счастлив? Ты живешь странной жизнью. Неухоженный, грязный весь. Что это? Подожди, я сейчас.» Данная констатация факта показывает Крису то, что творится вокруг него. Мать не жалеет его, но при этом вымывает рану. Какова же роль мертвецов в литературе и кинематографе? Показать человеку каков он есть на самом деле, помочь ему разглядеть с разных сторон каждый уголок своей души.
«- Напрасно мы ссоримся. Мы теряем достоинство и человеческий облик.
 - Нет, вы – люди. Каждый по-своему. Поэтому вы и ссоритесь»
Таким образом Хари указывает на полярность взглядов всех трех мужчин. На дне рождении у доктора Снаута, она их уличает: «Вы называете нас гостями, внешним, чем-то мешающим. А ведь это вы сами. Это ваша совесть.» Но Сарториус не отступает. Он называет душераздирающие переливы «Достоевщиной». Подобно доктору Манну, из фильма «Интерстеллар», считает, что долг превыше всяких семейных или любовных взаимоотношений. Наука – вот, что должно действительно волновать настоящего эксперта! Но оправдывают ли средства их цель? Стоят ли жертвы других людей ради великих открытий? А к чему человек на самом деле стремится? «Наука? Чепуха! В этой ситуации все одинаково: беспомощность, и посредственность, и гениальность. Должен вам сказать, что мы вовсе не хотим завоевывать космос. Мы хотим расширить Землю до его границ. Мы не знаем, что делать с иными мирами. Нам не нужно других миров, нам нужно зеркало. Мы бьемся над контактом и никогда не найдем его. Мы в глупом положении человека, рвущегося к цели, которую он боится, которая ему не нужна. Человеку нужен человек!» - говорит доктор Снаут. Да, именно. Единением и любовью мы спасемся! Но есть еще одно чувство, которое ограничивает человека от безрассудства- это стыд. Стыд, который также спас самого Криса, ведь ответы помогли ему заглянуть на самое дно души, признаться самому в себе в том, в чем ему, казалось, признаться невозможно. И вот он спасен! Он свободен!  Вот к каким выводам пришел наш исследователь: «Проявляя жалость, мы опустошаемся... Страдание придает жизни мрачный и подозрительный вид...Но я не признаю. То, что не составляет необходимости для нашей жизни, то вредит ей? Нет, конечно. Ты помнишь Толстого? Его мучения по поводу невозможности любить человечество вообще. Сколько времени прошло с тех пор? Не могу сообразить, помоги мне. Вот я тебя люблю...Но любовь, это чувство, которое объяснить нельзя. Объяснить можно понятие, а любишь то, что можно потерять...себя...женщину...родину. До сегодняшнего дня человечество, земля были попросту недоступны для любви. Ты понимаешь, о чем я, Снаут? Нас ведь так мало! Всего горстка! Может мы вообще здесь для того, чтобы ощутить людей как повод для любви?» Куда же делись амбиции молодого психолога? Неужели в нем проснулся романтик, стремящийся на волю и борющийся с обстоятельствами за выживание? Честность рассеяла мглу лжи и заблуждений.
А за что же должно быть стыдно человечеству? А стыдно должно быть за то, что люди не умеют распоряжаться своими духовными ресурсами, растрачивая свою энергию на то, что в итоге им не будет нужно. Общество каждую эпоху строит Вавилонскую башню. Зачем? Ближний- вот кто должен быть центром внимания.
Чем же кончилась эта история? Хари ради спасения любимого мужа исчезла. Она больше не вернется. Крис же возвратился на Землю домой. Подобно блудному сыну, припал к ногам отца. Было ли это окончательное раскаяние? Неизвестно, но жизнь теперь бьет совсем иным ключом. В начале картины туман окружал Криса со всех сторон, сбивая его с пути, но теперь льет дождь: дорогу видно лучше, а раз так непременно надо двигаться вперед.