они ещё в городе

Каждый раз, приезжая к старикам, узнаю что-нибудь новенькое из старенького.

Про дядю Витю знал с детства, что он два года в ту войну в погребе просидел, но оказалось, что в погребе жил его брат.

А с дядей Витей вышло иначе.

Его отец красноармеец попал в плен и бежал. Пробрался к своим, но его выдала соседка.

Отца увели и расстреляли, а через полгода дядя Витя родился.

В 1941-м евреев и цыган немцы на Украине ещё не расстреливали.

В 42-м стали расстреливать, но не хватало зондеркоманд и стали применять газ Циклон-Б и душегубки.

Долго не могли сообразить, что делать с детьми от смешанных браков.

Пока разобрались, что полукровок тоже надо уничтожать, встала проблема с украинками беременными от евреев.

Эту проблему нацистская идеология переварить не смогла и дядя Витя проскочил.

Всю жизнь прожил по соседству с женщиной, выдавшей отца.

Они ещё в городе, ходят по городу старые, больные, слепые…

Наши бандеровцы назвали улицу в честь братьев Л. Якобы сражались против советской власти.

В горисполком пришла старушка: «Их отряд вырезал всю скотину в нашем селе в 46-м. Вдова с четырьмя детьми с ума сошла, когда увидела, что осталась без коровы. Детей отдали в детские дома».

Оказалось, что многие помнят братьев. Грабили нещадно.

Разберемся, – сказали в исполкоме, но пока не разобрались.

Читаю старикам лекции о международном положении, а сам не могу понять за кого они – за красных или за белых.

В той войне, в этой войне, в Третьей мировой…

–  Если бы не Сталин, нас бы  никого сейчас не было. Это факт. Вам не хочется быть обязанным жизнью Сталину, –  застрелитесь.

–  А что же вы бежали в конце войны из СССР?

–  Потому что знали, что нас в конце концов расстреляют.

Вы разве не знаете, как это было при Сталине?

Что вы смотрите на меня так удивленно? Мы спаслись только потому, что всегда знали, –  нельзя верить никому, даже вчерашним друзьям и спасителям. Вот так-то, а все остальное  – байки и треп.

Арон Бельский, командир партизанского отряда

«Я хорошо тебя помню пацаном, – говорит дядя Витя (мы не виделись 30 лет), – и стариков ваших помню. Ты извини, тебе нелегко, наверное, вспоминать».

Мне нелегко вспоминать.