Осенью

О С Е Н Ь Ю
        Мне всегда нравилась осенняя пора, да и домашним, думается, тоже. Это время огородного изобилия. С огородов на наш большой двор свозилось все, что они производили: еще не очищенные початки кукурузы,  шляпки подсолнуха,огромные тыквы, разложенный для просушки картофель. Мы объедались помидорами, арбузами, на костре поджаривали кочаны кукурузы, в котелке жарили семечки подсолнечника и, набив ими еще горячими карманы, поплевывали шелухой, утоляя голодные позывы желудка.
      Как это было заведено, накануне отпросившись у учительницы, ранним утром на ишаке с телегою направлялись на огороды, из которых один располагался за нефтебазой у реки, другой – в районе так называемых тюремных огородов.  Нагрузив урожаем телегу, старшие отправляли нас с Васькой домой под разгрузку, оставаясь для копки картошки, сбора початков кукурузы и шляпок подсолнуха. Таких визитов на огороды за день мы совершал несколько. Последними вывозились стебли кукурузы и подсолнечника, чтобы потом зимой кормить ими скотину и отапливать печь.
       Пожалуй самым любимым занятием был обмолот подсолнухов. Это происходило уже после школы. Во дворе расстилалось рядно, мы садились на него и палками выбивали семена из шляпок. За работой шутили, смеялись, бросали друг в друга горстями обмолоченных семечек.
      Несколько дней при солнечной погоде семечки высыхали, их ссыпали в мешки и отвозили на маслозавод, откуда они возвращались в виде  пахучего масла и любимой нами макухи. Последнюю толкли в ступе, просеивали, разводили водой  и получалась вкуснейшая паста.  Макуху и просто так грызли, тоже вкуснейшее лакомство. Долгими зимними вечерами, когда уже закончен ужин, вся семья располагалась за столом, в центр которого ставилась миска с жареными семечками, и начиналось коллективное их лущение.
      После обмолота подсолнухов доходила очередь и до кукурузных початков. Их освобождали от стеблей и тоже просушивали, чтобы потом отправить на лежанку, где в течение нескольких дней под воздействием печного тепла семена початков становились совершенно сухими и твердыми. Вот тогда мы, сидя на теплой печи, а время-то было уже глубоко осеннее, прохладное, приступали к обмолоту  - просто пальцами и специальным кривым шилом. Оттого ладони рук покрывались болезненными мозолями.
      Кукурузу пускали на муку или крупу. Из муки  бабушка и мама выпекали   специфического вкуса лепешки, а крупа шла на приготовление каши неимоверно вкусной, если она приправлялась подсолнечным маслом или варилась в печи  со сладкой тыквой.
     Глубокой осенью, а затем и зимой, в наш двор въезжали огромные пароконные брички (зимой – сани),- это из соседних сел, чаще из Ириновки,
приезжали на базар знакомые и родственники отца с деревенским товаром: мешками с мукой, мороженными тушами свинины и птицей, домашней колбасой, квашеной капустой, мочеными яблоками, коровьим  маслом, сушеной сливой, пышными булками хлеба.  Нас, детвору, одаривали казавшимися  экзотическими гостинцами, мы ощущали присутствие  праздника изобилия. Незабываемые ощущения не покидают меня и по сегодняшний день