Когда снежит за окнами январь...

Когда снежит за окнами январь,
Я снова раб тоски ненасытимой.
И чёрный вечер так же, как и встарь,
Молчит угрюмо и неумолимо.

Хоть морок слеп, не скрыться никогда.
Надежды парус слит с душой больною.
Метели стоны, тьма и пустота
Пронзают душу жалостной мольбою.

Тень головы в сиреневом дыму,
Ласкаемая дымкой сигаретной...
Но ад мой не уходит -- почему?!
Для всех вокруг, как воздух, незаметный.

И на ветру трепещет полотно
В неодолимой, вечной ночи власти.
Измученный, я жажду одного:
Чтоб парус не изорван был на части.

Пусть в омут его манит за кормой
Жестокий мрак, не знающий покоя.
Дрожащий, мягкий, тонкий парус мой
Он щупает холодною рукою.

Но всё ж внезапно жёсткая ладонь
Смягчилась, отпустила на мгновенье:
Поникший лебедь -- стих он, парус мой,
Как будто в ожидании паденья.

И медлит мрак... Зачем? Чего он ждёт?
Мощь сильного внезапно ослабела?
Иль слышал он, как лебедь мой поёт,*
Пред гибелью паря осиротело?

Боится, что его осилив спесь,
Безбрежная печаль в него вонзится?
Боится он, что Бог услышит песнь?
А может быть, он сам себя боится?

Мой парус лунной медью осиян,
Как будто бы глухим свеченьем рани.
Его хранит зловещий океан,
Бескрайний и больной, как мои раны.




* есть такое народное поверье, что лебеди поют, но только один раз в жизни -- перед смертью.  Эта песня прекрасна и не слышна человеческому уху в этой земной жизни, т. к. она звучит на границе между земным миром и неземным.