Исповедь вороны

Исповедь вороны
На дворе запела ворона,
конечно, не соловей.
- Как могу, так пою.
Зато круглый год
и каждый день,
а не только весной.
И всегда под рукой.
Ну, а чайки? Чайки что ж?
Чаек вещих не бывает.
Было б просто курам на смех,
если б чайка попыталась
предсказать судьбу.
Мусорщица, как и я,
только у воды.
Что она белая?
Так и вороны бывают белые,
а чайки чёрными не бывают.
А поёт то она как?
Пищит. Ни голоса, ни солидности.
Тоже мне птица.
И за что ей честь такая?
Ничего не понимаю.
У входа в театр её нарисовали.
В тот театр я ни ногой.
Вот, когда театр откроют
с чёрным вороном у входа
и с названьем «Nevermor»,
в тот театр я полечу.
По Эдгара уважаю,
он один сумел понять,
что не просто я летаю,
но бывает, что вещаю.
И за что меня ругают?
Что я близко от людей?
Да! Только я и воробей.
Ближе нас и птиц то нет.
Есть ещё скворцы да ласточки,
но они зимой за мошками
в Африку летают.
Ну, а голуби? Воркуют.
Хорошо хоть не кудахчут.
Песня громкой быть должна.
Мне и надо совсем мало,
чтобы кошек меньше стало,
очень я от них устала.
И плодятся же проклятые,
что ни двор, то кошкин дом.
Но одной такой громиле
пол хвоста я откусила.
Слабо не покажется.
Нечего ловить ей птичек,
пусть, как я, поищет пищу
никого не поедая, никого не убивая,
а то, видишь ли, какая!
Ладно, бог с ней, я кончаю.
Карр!