Крепостной император

Иоанн Антонович - российский император из Брауншвейгской ветви династии Романовых. Правил с октября 1740 по ноябрь 1741. Правнук Ивана V. Пожалуй, самый несчастный император, свергнутый в младенчестве с престола, после чего всю недолгую жизнь провёл в одиночном заключении. Последние годы до 23 лет в Шлиссельбургской крепости…
Конечно, ему было далеко до царской божественности помазанника, он и говорить то мог с трудом из-за сильного заикания да и одежда, если и походила на императорскую порфиру, то только цветом крови от частых побоев надзирателей. Его лишили даже законного имени, называя Григорий, но это не мешало ему всегда помнить, кто он был от рождения... У Ивана Антоновича никогда не было игрушек и воспалённое многими годами одиночества воображение всё же занимало ум вполне царскими занятиями.

(Утро Императора)

Входит с докладом граф Одиночество, начинает нудно бубнить события предстоящего дня:

- Ожидает встречи немецкий Лекарь Кашель.

Иоанн Антонович:
Скажи, я занят! Пусть зайдёт после трапезы.
Да и распорядись, чтобы подали вовремя кашу!
Вчера не дали как положено ложку даже,
Оттого горит нутро и горло весь день наше.
Лекарь дурной, коли не может вылечить сразу.
Вели, пусть убирается восвояси я уже не больной!

- Генерал Гнев просит вашего внимания. Впускать или нет?
 
Иоанн Антонович:
Опять будет пробовать стены на прочность…
Признаться нет у меня желания ныне к войне.
Пустые Гнева старания. Все враги ждут извне.
Под бок копьё воткнуть царю мечтают.
Проверить требуют, я точно знаю!
Польётся вместо крови молоко? 
А после поделить одежду мою ожидают.
Жребий, бросив, в кости между собой легко.

- Нянька Боль хочет вас видеть.

Иоанн Антонович:
Пусть зайдёт, грех старушку обидеть.
Тем более опосля так хорошо бывает!
Обычно приходит матушка, гладит мне плечо.
Шум в голове отходит, Боль отступает.
Маменька обнимает, целует меня горячо!
Жаль, что наша встреча быстро проходит...
Хочу, слышишь, алкаю, чтобы она являлась чаще ёще!
(Начинает плакать)

- Шут Утеха ждёт вас рассмешить.

Иоанн Антонович:
Не задерживай, прикажи впустить!
Уж как мы с ним прежде смеялись.
Когда охранник споткнулся раз о порог.
Харчи расплескались вовсе, да так,
Что на лысине оказались у него вместо волос!
Было голодно и больно мне, но весело.
Хочу шуток ещё и громких песен!

(Начинает хохотать во весь голос, что не нравится охраннику)
Он заходит и начинает бить Иоанна Антоновича со словами: «Нельзя шуметь, паскуда этакая! Ишь разошёлся, шалишь, Гришка?»

(Иван Антонович испуганно отползает в угол)

Заикаясь, шепчет:
Мама, мама! Защити меня! Почему бьют царя?
Ежели я кого ненароком обидел?
Ты нарекла Иван, а мне твердят, что Гришка - я?
Разве не грех мучить зазря, чтобы я тоже всех возненавидел? Забери, прошу отсюда меня! Я давеча свет из темницы видел...
Из хором тесных скоро выпустят на волю Самодержца Руси всея. Встретят с цветами, «Осанна» будут кричать со слезами.
Граф, вели подать к дверям осла. Прощай, скорби обитель!
Жизнь грядущая где же? Я сам спасение и сам спаситель!
Прощайте, все! Надежды с верой окромя… и любви прежде.