На перепутье Сквозь матрицу сонета

                На перепутье


                Сквозь матрицу сонета


                ***


Шире широкого, выше высокого,
Глубже могильных глубин…
Ветер поет над текучей осокою
Или токует Сирин?

Станешь над камушком: что там обещано?
Есть из чего выбирать?
На перекрестье – дорожное, вещее,
Лишнего лучше не брать.

Кружка, чаек, запасные носки,
Фляжка с лекарством от русской тоски,
И – от порога до Бога.
Не все равно ли – туда иль сюда,
Если повсюду сияет звезда
И бесконечна дорога.

               
                Феникс

Это русская наша забава –
Все разрушить, поджечь, раскатать,
И глядеть как из пепла и праха
Птица Феникс пытается встать.

Как без сил ударяется оземь,
Копошится в углях и золе,
Как горючие перья разносит
Жаркий ветер по грешной земле.

Все вопят, как на матче футбольном –
Одновременно сладко и больно…
Отряхнись же! Лети налегке!
И когда поднимается птица,
Стар и млад от души веселится,
Зажигалку держа в кулаке.



               Дом генерала А. Мирковича*


Ворчит воронье на вершине сосны.
Паучьи тенета повсюду.
Мальчишка упрямо пускает «блины»
По ряске ослепшего пруда.

Осыпались стены, колонны… Фонтан
С давно расколовшейся чашей…
Мальчишка, не ты ли на ней написал:
«Я ждал тебя, Родина. Саша».

Твоя одноклассница все же пришла,
Иль лишь посулила, да провела?
Все прошлые «лайки» – не в счет…
…Над бальною залой стоят облака.
И осень суха, и зима далека…
Он Родину вновь подождет.


*Александр Миркович, генерал-майор русской императорской армии,  участвовал в Отечественной войне 1812 года, где вел себя героически. Его усадьба близ села Николо-Жупань в Одоевском районе Тульской области – один из красивейших архитектурных памятников. На протяжении многих лет появляются проекты по реставрации дома Мирковича, как со стороны властей, так и со стороны потомков генерала.  Но дом героя Отечественной войны продолжает разрушаться, до сих пор так и не дождавшись реальных действий ни от кого.



                Путь

Все обжились в отцепленном вагоне.
Им не грозит дорожная тоска:
И бабушки торгуют на перроне,
И музыка доносится слегка.

Что из того, что сбрендил составитель –
Загнал в тупик, услал проводника…
– Вы на вокзал за пивом не хотите?
– А с местными по малой в дурака?

Вдоль полотна сбор ягод и грибов,
По вечерам запевки у костров…
Одна лишь я туплю. Верна билету,
От полки далеко не отхожу.
Читаю, кофе пью, в окно гляжу…
Пусть мы стоим. Но я же еду! Еду…

   

               Полночь

Нет костра пастушьего нигде.
В поле проявляются круги.
Все концы попрятались в воде.
В закромах отечества ни зги.

Ест пророк тюремный свой обед.
В отпуске бессрочном звездочет.
Созерцает донышко поэт.
Черт куда-то ангела влечет.

Нежно светит кварцем абортарий.
Крысе беглой грезится виварий.
Mix солдату голову кружит…
Ловят скрип Земли радаров блюдца,
У космополита-сластолюбца
Чемоданчик ядерный дрожит.


                Старуха
                (ремейк сказки)

Все разбилось, не только корыто…
Адской серою брызжет закат –
Это солнце, как сердце, разбито
И осколки в пучину летят.

Даже не на чем ей удавиться.
А вчера-то – хотелось, моглось…
И дворянкой была, и царицей,
Но владычицей – нет, сорвалось…

Кто виновник нагрянувших бед?
Старый олух, рыбак-дармоед!
Ишь стоит, словно не при делах…
Рыбки нет, так бубнит с перепугу:
«Дай мне, Будда, другую старуху,
Помогите, Христос и Аллах…»



                Мигрант


Его глаза похожи на двустволку –
Пусты и пристальны, со смертью в глубине.
Не человеку – оборотню, волку
Глядеть вот так при розовой луне.

Но почему в лесу заиндевелом
Он жертвы припозднившейся не ждет,
А занят абсолютно мирным делом –
Мороженое в парке продает?

Беру пломбир, сама уже не рада.
А говорят, быть толерантной надо…
И зарекаюсь хоть однажды впредь
Столкнуться взглядом с выходцем с Востока,
С кем вся цивилизация жестока
И кто с толпою метит умереть.


                Белая ворона


У белой вороны лишь в… ухе темно,
Так уж везет альбиносам...
Сажей испачкайся, все равно
Дождь превратит в альбатроса.

Воду не пить у вороны с лица,
Цвет – не источник блаженства.
Путь к совершенству не знает конца,
Так же, как к несовершенству.

Но как же мучительно хочется стать
Серым товаркам по стае под стать –
Неотличимой от многих!..
Тот не поймет, кто не ведал стыда
Быть не таким, как в округе стада,
Тучи и – пыль на дороге…

 

             Буря в стакане воды


Не знала буря, что она в стакане,
Кидалась, точно стая диких псов.
Я видела: сейчас бесследно канет
Все, что в стакан попадало с усов.

Но тот, кто сей предмет в руке держал,
Его, как с водкой, залпом опрокинул,
Утерся, корнишон из банки вынул,
Своей же шутке радостно заржал.

Так знай же, буря, свой масштаб реальный –
Наперсточный, не межконтинентальный.
И помни, что отыщется всегда
Не то чтоб укротитель, повелитель
А тот, кто нас с тобой в упор не видит
И просто пьет, раз есть она – вода…


           Синь-камень


Богу все недосуг разобраться,
Человече и в толк не возьмет:
Исходя из каких мотиваций
Этот камень на гору ползет?

Его в водах озерных топили,
Погребали в глубинах земли,
В основание храма вносили –
Но к порядку призвать не могли.

Самый умный иль круглый дурак  –
Объективной реальности враг?
Легковеснее птичьего свиста
Свод законов физических всех,
Если двигает камень наверх
С непреклонностью идеалиста.


            На битом стекле


У шила в мешке незавидная доля –
Не хочет колоть, а невольно уколет:
Кто сунется в этот злосчастный мешок,
Тому и достанется на посошок.

Другая история – нож выкидной.
Он умысла полон в чащобе лесной,
И, с хрустом входя в неповинную грудь,
Рефлексией нож не страдает ничуть.

Танцует циркачка на битом стекле,
И лунные ступни мерцают во мгле
Отсутствием свежих порезов…
Пусть будут же к ней благосклонны всегда
Как медные трубы, огонь и вода,
Так эти стекло и железо.


 
               Воздушный замок   
               

…Никто не бомбил, не взрывал… На постой
Войска и стада не входили.
Но башни в руинах, колодец пустой
А флаг не трепещет на шпиле.

Ты слово сказал, и – рассыпались вдруг
Мечты, что союз наш венчали.
Совсем не пустяк, не капризы, мой друг!
А Слово – не только в начале.

У замков воздушных свои соловьи.
Охранные грамоты – тоже свои.
Ты кодекс негласный нарушил…
Я мост подниму и задвину засов,
Смолу приготовлю, выпущу псов
И в долгой осаде не струшу.



                Смайлик

                И. Гарбузову

От пеленальных до поминальных столов,
Средь терний, трудов и напраслин
Нам так не хватает музыки слов:
«Мамуль, все в порядке! Я счастлив».

Скажи их! Тверди их всегда и везде.
Чикуй, словно мячиком мальчик!
Но… смайлик прислал ты на чистом листе,
Похожий на солнечный зайчик.

Дежурный привет от нестарых штиблет…
А все же – улыбчивей смайлика нет,
В нем весь твой запал обозначен…
Свирель не подвластна – играй на губе!
Я тоже в порядке, спасибо тебе,
Мой «словоохотливый» мачо.



                Нежданный гость


Побелели занавески на окне,
Словно старческие бельма – не видать…
Неужели, неужели это мне
Утлый дом через дорогу провожать?

Вдоль по «зебре» на зеленый светофор
Култыхает он, терраскою звеня,
Проявляется вокруг лесной простор,
Что в подарок прихватил он для меня.

Посидели вот, попили с ним чайку.
Больше без предупрежденья не могу…
К остановке дом родительский веду
У народа у честного на глазах,
В занавесках, будто в белых парусах,
Промокая путеводную звезду.


                Интервью

                Л. Гурченко

Столько встреч на этом свете помнить надлежит…
…Интервью в 17.30, строго полчаса.
На бокале пахитоска мостиком лежит
Фуэте над дыней крутит наглая оса.

Лик звезды, клянусь, светился светом золотым…
Но стилист опять исправить что-то там зашел.
Я довольствуюсь затылком сильно завитым,
Лисьей мордочкой горжетки, брошенной на стол.

Нет в провинции изданий, чтоб звезда могла
Полчаса не окунаться в зеркала!
Что – вопросы? Что – ответы? Суета сует…
Ей лицо начать придется с чистого листа.
Мир спасет ее – не чья-то! – красота.
– Что такое? Две минуты? И секунды нет!


                Ноябрь


Никто не позвонит, не постучится…
Дожди, дожди, к утру почти мороз.
Тупая боль под левою ключицей –
Какой-то элегический хондроз.

Все в этом мире – прах и суета.
Родился – умер, неразрывный круг.
Пока в домах не топят в холода,
Ничто не стоит ничего, мой друг.

Вся радость – валенки. И сильно раздражает,
Что осень на потеху наряжает
В дурацкий пурпур яблони в окне.
Чуть ветер дунет – пурпур под ногами,
Сад гол и сир под белыми снегами.
Когда еще он улыбнется мне…



              Землянка


Я бегу от людей – устала.
Ни врагов, ни хорошего друга…
Мне б водицы отведать талой
Как гусям, что вернулись с юга.

В одиночестве – безопасно.
В одиночестве – продуктивно.
Очень многое в жизни – ясно.
И почти ничего не противно.

Может мне землянку в глуши,
Где за сотни верст – ни души?
…Нары, печь, dvd-шник , сервер,
Стол, лучина чадит в монитор,
Трубка ловит таежный простор,
И летят мои гуси на север…