Страдания молодого Вертина

Назначен! Я – руководитель!
Я не спеша иду домой,
ведь я начальник. Как хотите,
отдел, хоть маленький, но – мой.

А дома, словно окрылённый,
всё места я не нахожу.
Всю ночь мне снится подчинённый,
и как я им руковожу.

Но вот уж солнышко искрится,
и облака совсем легки.
Скорее встать, поесть, побриться,
да! – не забыть свои очки
И зашагать. А вот завод мой;
Фасад – металл, бетон, стекло;
вахтёр – как будто век знакомый, –
и вдруг: «Куды те понесло!?
А пропуск?» – роюсь виновато,
даю картонку, а в уме:
пришёл, конечно, рановато –
и вот такое «резюме».

«Ну что застыл-то как статУя?
Не видишь – моют? Проходи!»
Очнувшись, спешно прохожу я,
уборщиц встретив по пути.

Одна (другой): «Видать, что новый».
Другая (первой): «Прям гусак!»
От возмущения багровый,
до бега я ускорил шаг.

А следом: «Галь, ты мыло брАла?
Берёшь – всегда обратно ложь!»
О, Господи, ну и начало!
До вечера не доживёшь.

Бегут минуты; вот уж девять,
громада здания шумит,
здесь каждый должен что-то делать –
и каждый что-то говорит.

Вот бас: «Он мне – составьте смету,
а я ему – а где средствА?»
Сопрано: «Сумок в ГУМе нету,
зато уж пОртфелей – завал!».

Им вторит тенор: «Анна Ванна
вчера вас ждАла до восьми,
она не пОняла, что рано…»
Да что же это, чёрт возьми?!
Ну хоть бы кто-нибудь два слова
по-русски правильно связал!
А в управленческой столовой
знакомый вот что мне сказал:
«Заметь, народец совремЁнный
без правил дышит свободнЕй.
У нас-то ты еще зелёный,
не пообтёрся меж людей.
Но не расстраивайся очень,
я спЕрва тоже петушком».
Тут покраснел я, между прочим,
и подавился пирожком.

Обед прошёл. Прошёл и вечер.
И снится мне начальник мой.
«Ну, как?» – сказал он мне
при  встрече.
И запылал мой гнев дневной:
«Да что же это, Пал Иваныч!?
Тут люди так похабят речь –
хоть принимай таблетки на ночь!
Я вас хочу предостеречь:
я список слов длиной с килОметр
предлОжу им пересмотреть,
я им устрою этот номер,
свеклОй заставлю покраснеть!!»