С джаной на Востоке

Ты шепнула вдруг вечерней мглою мне:
«Посмотри на небо – облака, как вата!
В зареве воздушном будто бы на дне
Россыпи жемчужных бус златых мулаток».
Я сказал тебе, овеянный тревогой,
Словно в дали жуткие ты меня звала:
«Для тебя сниму их легкою рукою,
Как однажды крест мой ты с меня сняла...»
В поднебесных льдинах, как на мутных скалах,
Озеро кровавое солнечной игры,
А в раздольях хладных в шали из туманов
Танец одинокий брошенной звезды.
Надушил шафраном вечер шею месяца
И глядит с восторгом в водяную медь,
Призрачно и властно лампадки с неба свесились,
Чтоб к ночИ безжалостной тоской воспламенеть.
Переплелася с дрожью глубочайших недр
Таинственная тьма, что безвестьем брошена,
И миртовый в забытьи принагнулся кедр,
Укрывая тропку, что вовек нехожена...
С томной поволокой выплыла печаль,
И в глазах подскатых что-то уронилось...
«Для тебя, родная, ничего не жаль,
Лишь бы по ночам только мне ты снилась».

Так весь мир покорно облюбя,
Ты с восторгом резвым восхваляла выси,
Ведь не знала ты – в сердце у тебя
Эти бусы нежно с негою сплелись.
Я в твои озера мутные взглянул,
И кто-то невидимый,
В душок церковный ладана
Успев скорей укутаться,
В мёртвый узел ниточки стянул,
Не заметив, что они,
Так резко и негаданно,
С моим сердцем томимым
Успели запутаться...