Два василька

Андрей Авдей

 
- Ложись! - лейтенант выскочил из-за камня. - Ложись!!!
Схватив за руку стоявшего на краю воронки мальчонку, он скатился вниз.
- Совсем с головой рассорился? – он прикрыл собой ребёнка и продолжил, - ты как здесь оказался? Не ранен?
- Пустите, дяденька, мне домой надо, - малыш попытался вырваться.
- Я тебе сейчас сниму штаны и всыплю, домой ему надо, - офицер рассвирепел не на шутку. - Жить надоело? Не видишь, здесь стреляют.
Раздался свист снаряда.
- Пустите!
- Замри!
Прогремел взрыв. Лейтенант почувствовал, как горячие струйки потекли по голове, зазвенело в ушах.
«Зацепило», - подумал он.
- Пустите!
- Отпущу, если пообещаешь, что без моего разрешения из воронки и носа не высунешь.
- Обещаю, только пустите.
Со стоном откатившись в сторону, сквозь пелену в глазах он посмотрел на неожиданно появившегося ребёнка: ничего необычного: чумазое личико, грязная потрёпанная одежонка и порванная котомка через плечо, малолетний бродяжка, выделялись только глаза – большие и ярко–синие, как два василька.
«Явно один, родителей убило, вот и мыкается, бедолага».
- Дяденька, на вас кровь, вас ранило? – малыш заботливо посмотрел в лицо.
- Контузило маленько, ничего страшного, - но улыбка получилась вымученной и далась с трудом. - Есть хочешь?
- Хочу.
- Вот, возьми, - офицер с трудом порылся в сумке и вытащил немного засохшую краюху хлеба. - Больше ничего нет, извини, пятый день идём - звать-то тебя как?
- Ванюша, - малыш впился зубами в горбушку, - Ванюша Полевичок.
- А меня Василий, рад знакомству, - кивнул лейтенант и прислушался. - Вроде стихло, скоро опять начнут, так что давай, доедай и, как я скажу, пулей лети в сторону леса, понял?
- А вы?
- А я останусь здесь, сам видишь, ранен, а если что – тебя прикрою, патроны ещё есть, - Василий подмигнул.
- Добрый вы какой, от смерти спасли, накормили, с чего бы это вдруг? – синие глаза недоверчиво сощурились.
- Ты говоришь, как старый дед, - хмыкнул офицер.
- А я и есть старый дед, - в свою очередь хмыкнул ребёнок, - Ванюша Полевичок, дух полевой, хорошего человека награжу, плохого – накажу. Не слыхал разве?
- Эк тебя напугало взрывом–то, - рассмеялся было, но тут же схватился за голову лейтенант, - а я в духов не верю, атеист по убеждениям.
- Атеист, - протянул ребёнок. - Не слыхал обо мне, значит, ну да ладно, хороший ты человек, мало таких, поэтому отблагодарить тебя я обязан, вот только не знаю, понравится ли мой подарок.
- Жаль, врача нет, - Василий с сочувствием посмотрел на малыша. - Контузило, Ванька, тебя, видно, тоже. За подарок спасибо, только не понадобится он уже мне, сам видишь, а вот это тебе на память, держи.
Лейтенант снял с головы выгоревшую, в свежих пятнах крови пилотку и протянул своему новому знакомому:
- Носи на здоровье, и живи, Ваня. Понял? Живи! Немца мы прогоним, рано или поздно, но прогоним, а ты живи за нас всех, долго и счастливо.
- Спасибо на добром слове, жаль только, что не веришь, - пацанёнок с тяжёлым вздохом надел пилотку, - но на то твоя воля, а вот мой подарок. Слушай. Перед оврагом примерно в шаге друг от друга растут два василька, ты их увидишь, других цветов нет, там вся земля вокруг выгорела. Так вот, между ними мина, противопехотная, позавчера поставили.
- Только не вздумай туда топать, ещё подорвёшься, да и немцы в той стороне, - лейтенант заволновался. - Ты уходи, Ваня, отсюда, через лес, там проще будет спрятаться. Как дам команду – беги, понял? Я стану стрелять и, даст Бог, тебя не заметят.
- Спасибо, Василий, но за меня не беспокойся, - синие глаза не по-детски серьёзно посмотрели на офицера. - Спасибо тебе и прощай.
Поправив пилотку, в два прыжка ребёнок взлетел на край воронки:
- Помни о моём подарке и вставай, слышишь…
- Вставай, - в бок что-то сильно ударило.
Лейтенант со стоном открыл глаза: немцы, двое...
- Выспался? – они расхохотались.
- Йоган, да это офицер, - гитлеровец внимательно посмотрел на ярко–зелёные кубики в петлицах.
- Значит, устроим веселье, - рассмеялся второй, и ещё раз ткнул сапогом в бок, - вставай, пошли.
С трудом поднявшись, подталкиваемый прикладами, Василий выполз из воронки и огляделся: никого, только впереди у оврага понуро стояли несколько солдат под охраной троих немцев.
- Вперёд!
Каждый шаг давался с большим трудом, в голове гудело, перед глазами колыхалась пелена.
«А где Ванька? Неужели привиделось?»
Лейтенант потрогал голову – пилотки не было.
«Значит, был пацан, убежал, молодец!» - он улыбнулся.
- Весело стало? – с неожиданной злостью гитлеровец ударил в спину, Василий со стоном упал.
- Вставай! - опять удар в бок.
Поднявшись, лейтенант увидел перед оврагом своих солдат, шестеро, все раненые, со связанными руками, а между ними и конвоирами сияли два ярко-синих пятнышка.
«И они здесь уцелели? Светятся, как глаза у Вани», - улыбнулся офицер.
Следующий толчок в спину он даже не почувствовал: в голове сладко зазвенели колокольчики, а взбешенные смеющимся пленным, гитлеровцы ударами сапог вымещали на нём всё: злость за этот страшный бой, в котором они чудом выжили, ярость за то, что от роты едва ли остался взвод, страх перед этими ненормальными русскими, которые не умеют сдаваться и смеются перед смертью.
- Тащи к остальным, - Василий почувствовал, как кто-то поволок его за ноги, - ставь на колени, впереди ставь, офицер всё-таки, - раздался смех.
- Прощайте, товарищ лейтенант, - раздалось за спиной.
Он опустил голову: перед ним примерно в шаге друг от друга покачивались два василька.
«Помни о моём подарке и вставай, слышишь» - прозвенел в ушах звонкий детский голосок.
- Мужики, - прошептал офицер, - на счёт три прыгайте в овраг. И прощайте.
- Приготовиться! - заклацали затворы винтовок.
- Раз, два…
- Целься!
- Три! – лейтенант вскочил и со всей силы ударил ногой между цветов.
Прогремел взрыв…
«Не обманул, малыш…»
Мутнеющий взгляд встретился с не по-детски серьёзными ярко- синими глазами, полными слёз - среди валяющихся тел немцев стоял его Ванька.
«Спасибо за подарок» - мертвеющие губы попытались улыбнуться.
Последнее, что Василий увидел, был вытянувшийся, как на параде, ребёнок и крепко сжатая детская ладошка, приставленная к выгоревшей, в кровавых пятнах пилотке.