Панчо Вилья

(Единственный из полководцев XX столетия, который вёл военные действия против Соединённых Штатов на территории самих Соединённых Штатов. Десанты, высаженные японцами на Алеутские острова, конечно же, не в счёт.)

Панчо Вилья – народный герой,
Мексиканский Чапая аналог;
Так же поднят кровавой волной
До небес, так же ярок и жалок,

Даже, в сущности, и не борец
За свободу – почти уголовник,
Генералом хоть стал, наконец;
Кат и жертва, продукт и виновник.

Но деяние только одно
Возвышает его над другими,
Лишь ему озарять суждено
Это странное, грубое имя.

Робин Гуд,  дон Кихот, Ланцелот…
С карабином, усатый, в сомбреро;
Возле кактуса с лошади вот
Он слезает… Какая химера

Под приземистым лбом завелась?
Тоже строить мечтал рай кровавый,
Или просто душа извелась
Без любви, без почёта, без славы?

Тихий город Коламбус.… И вот –
Разве кто ожидает удар там?!
На дракона  напал Ланцелот
В эту ночь на девятое марта.

Полосатый со звёздами флаг
Будет кровью окрашен отныне,
И – навеки особенный знак
Отмечает безвестное имя.

Но, конечно, дракон не убит,
Разве лишь оцарапан немного,
И возвестницей новых обид
Пролегает погони дорога…

Но ведь было немало других,
Академии с блеском кончавших
На скрижалях военных сухих
С жутким блеском багрово сиявших.

Не  могла не клубиться мечта
Под фуражками в недрах извилин,
Не могла быть душа занята
Лишь насущным… Простор свеж и пылен,

Хорошо по нему наступать ,
Правда, там оказаться вначале
Как-то нужно.… И рушится связь,
И прямые дела поглощали…

Быстроходному Хайнцу в огне
Эта сниться равнина могла бы,
Здесь лишь можно раскрыться вполне –
Не чета европейским масштабы;

Как талантом здесь можно блеснуть,
И дерзнут ли успех твой принизить?!
Ждут раздолья, когда в них свой путь
Выжжет клацанье панцер-дивизий!!!

А с фуражки глядел,  горд и зол,
Клювом лишь скрежеща от бессилья
Над крестом крюковидным  орёл,
Горделиво расправивший крылья.

И другая, наверно,  душа
Ровно в эти же самые дали
Напролом – всё, что встретит, круша,
И в безудержном грохоте стали

Устремлялась ведь наверняка;   
Тот, кто назван был в честь змиеборца
Легендарного. Если крепка
Лобовая броня, то утрётся

В Потомаке умывшись.… И дух
Лишь тогда перевесть можно, что ли,
И отправить солдатиков двух
Красным флагом венчать Капитолий.

Сколько их, сколько было таких,
Ведь потёмки – душа, всё мы знаем,
Всех объять – не уместятся в стих,
Те, кто был этой страстью снедаем.

Но империи, видимо, той
Суждено изнутри развалиться….
Вот являются новые лица:
Команданте с густой бородой,

Знаменитый сподвижник его,
Тот, что смотрит с футболок, в берете,
Но и эти, и эти, и эти
Ничего не смогли, ничего.

Лишь один, лишь один генерал
Возвышается здесь над другими,
Век минувший высоко поднял
Это странное, грубое имя.

Героическим лавром венчан
Только он в том контексте упругом.
Впрочем, Жуков и Гудериан
Слишком заняты были… друг другом.


                Алексей Калинин