Сослагательное наклонение

Видишь, вон там, посмотри, меж рядами
Кресел партера,
Вон, уступает проход пышной даме…
Облик премьера

Виден отчетливо сверху из ложи,
Странной печалью
Взгляд его тронут, как будто итожит
Жизнь на прощанье.

Вот, приближается юноша этот,
Внешне спокойный.
Держит программку, стоит в профиль к свету
Тонкий и стройный.

Видишь, рука уж в карман опустилась,
Что-то достала.
Что-то короткое в ней очутилось,
С блеском металла!

Палец, на спуск нажимая, согнется –
Сердце застыло!
Только не выстрел – щелчок раздаётся
Жалкий, унылый.

Завтра повсюду, конечно, газеты
Выйдут проворно,
В них не найдешь ты, однако, портрета
В рамочке чёрной.

Свечку поставь – не случилось урона,
Жизнь не задета,
Да возгласи перекосу патрона
Многая лета!

Ранее несколькими лишь годами
В Вену приехав,
Чтобы достичь вдохновеньем, трудами
Славы, успеха

С пухлою папкой своих акварелей,
Да карандашных
Робких набросочков.… Ах, неужели,
Вымолвить страшно!

Так на экзаменах к провинциалам
Несправедливы
Часто бывают.… Ах,   хватит ли баллов?
Но уж счастливый
 
Вон, по ступенькам вприпрыжку, беспечен…
Точно?  Ну да, он,
Дерганый  этот смешной человечек
Из Браунау

Шустро сбегает – зачислен, зачислен,
Рад непритворно,
Переполняются яркостью мысли
Сочной, узорной!

Образов огненных душу взласкали
Предощущенья;
Жаркими ждут на холстине мазками
Миг воплощенья.

Да! Уловить их сумеет он честно,
Тонкий и сирый,
Имя короткое станет известно
Городу, миру!

И посетителей  выставок  разум
Дробно всколотит
От созерцанья немыслимых разом 
Дивных  полотен

Ах, как нова, непредвидима россыпь
Странных сюжетов:
Лев вот морской,  цитадель…. Барбаросса
Смотрит с портретов.

Лет еще раньше на несколько кратких
В городе южном,
В городе, словно играющим в прятки
Между окружных

Гор, густо солнцем пролитом, желанном,
Крутоуклонном,
В городе широкошумноплатанном,
Многобалконном

Слиться  чтоб с местным раздумчивым  клиром,
Чтобы с утра там
К пастве шагать с непорожним  потиром
В Царские Врата,

Чтоб оглашать словом благочестивым
Древние своды
Голосом жестким своим некрасивым
Годы и годы,
 
Чтобы  в безвестности гаснуть, хирея,
Тих и ничтожен,
Будет Иосиф во сан иерея
Рукоположен.

Ну а теперь я  -  смотри – начертил сам
Сцену такую:
Пьяную гвардию роты голштинцев
Контратакуют,

Старый фельдмаршал ведет их к победе,
Тверд и неистов.
Залпы картечи шеренги проредят
Авантюристов!

Вон и по Ревельской близко дороге
Пыль над штыками,
С Божией помощью, с силой подмоги,
Видите сами –

Пётр Феодорыч обратно  в столицу
Ярко и звучно
Вскоре воротится и воцарится
Благополучно.
 
А потерявших свободу и чин свой,
К смерти готовых
Медные ждут рудники под Нерчинском
Братьев Орловых.

Дальше в пучинищу времени жалкий
Крылья камены
Дух мой все манят .… Там где-то на Калке
Оба тумена

Будут изрублены в крошево, в сечку,
В мелочь, в капусту…
Способов в целости ум уберечь как -
Право, не густо,

Вглядываясь глубоко, упадая
В бездну за бездной…
В Киев Мстислав привезёт Субудая
В клетке железной.

Вот замелькали столетья быстрее,
Древность глухая…
Праздник Песах отмечают евреи,
Взор устремляя

К небу. А площадь народом покрыта
Ждущим жестоко,
И, выступая по мраморным плитам,
Яростным оком

Бросив пронзительный взгляд над толпою –
Лавовый кратер
Менее страшен… Но споря с судьбою
Рёк прокуратор

Словно из кубка вскипающих гроз пьёт
Римское право:
Вам отпущу Иисуса, а роспят
Будет Варавва!

 
 

Алексей  Калинин