Рубикон времени, или тридцать первое число

Небо, небо над волной,
Чисто, чисто, чисто;
Да трепещет, как  живой,
Ключ в руках радиста,
 
И в наушниках слышна
Вестницей разлуки
Только литера одна:
Буки, буки, буки.

Ветер, пену собирай
В жадные  пригоршни,
Всё сильнее, пар, толкай
Поршни, поршни, поршни,

Лил чтоб песню вал стальной
В радости, во гневе ль,
Чтоб растаял за кормой
Ревель, Ревель, Ревель,

Чтобы веер брызг летел
Вдоль бортов солидных,
Вышли в море сколько тел
Веретеновидных!

Со штурвалами срослись
Чтобы рулевые,
Чуть согнувшись, напряглись
В ожиданьи выи. 

Вот вознёсся с хрипотцой
Голос офицера,
Взгляд не смеющего свой
Свесть с секундомера,

И летит, как звон стекла,
Души надрывая, -
«Двадцать первая – пошла,
Товсь – двадцать вторая».

Чтоб средь нивы голубой
Перекрыть дороги,
Обнимается с волной
Шар свинцоворогий,

И ещё, ещё … Чреда, 
Оборвешься где ты?
Растворятся  без следа
Сахара  брикеты,

Словно  лакомка готов
Вылизать без счёта,
И тихонько из шаров
В каждом  щёлкнет что-то.

Ты порывам свежим верь,
Что прошепчут, дуя, -
«Прикасаться к ним теперь
Не рекомендую».

Вот и дым вдали пропал
Слаб, неинтересен…
Это  сделать приказал
Эссен, Эссен, Эссен ;

И надежда – словно дым,
Но ещё жива ведь! –
«Нам же завтра всё самим
Тралить, тралить, тралить» .

А немного на  восток,
Там, где берег низкий,
Там где камень не просох ,
Вечно мокрый, склизкий,

Где природе вопреки
Миллионолица
В  дельте медленной  реки
Юная столица

Разметалась, расползлась,
Томна, величава,
В воду сфинксами глядясь,
И золотоглава;

По Литейному  -  трамвай-
Красные бока,   ты,
Ярче, ярче, разбросай
Звонкие  раскаты,

По Разъезжей – першерон
Хмурый, напряжённый,
Тащит тяжкий, словно стон,
Досками гружёный

Воз, и улица полна
Тихим, мягким гулом,
Что восходит, как со дна
К фонарям сутулым.

В зеркалах витрин готов
Отразится даже
Цокот острых  каблучков
У дверей  «Пассажа»,

А вон там – смотри: внесли
К вишне настоящей
Охлаждённое  Шабли
С гренкою  хрустящей,

И над радостным столом
С яркой лососиной
Ласков танец над челом
Перьев страусиных,

И уютен низкий зал,
И негромки споры,
И притягивать устал
Взоры, взоры, взоры,

Складок лестницы тугих
Нежным колыханьем,
Ароматов дорогих
Медленным дыханьем,

Втайне рад, что им отдан,
Как оправе -  камень,
Не один роскошный стан,
Стянутый шелками.

Но сегодня странным все
Трепетом объяты:
По газетной полосе
Словно бы раскаты

Из  неясной глубины
Рвутся, рвутся, рвутся,
И тревогою полны,
И передаются

От души к душе, невмочь
Как огню в вулканах:
«Мы должны, должны  помочь
Братьям на Балканах!»

Город словно из оков
Рвётся в диком гимне
От Таврических  дубов
До канавки Зимней.

Враг грозит, что вступит в бой? –
Нам смешон во мгле вой!
Если что -  мы всех одной
Левой, левой,  левой

Супостатов покорим,
Нам впервой в Европу ль?!
Станут наши Вена, Рим
И Константинополь!!!

Удлиняет Солнце тень,
Свет лия потирный,
И  к закату  этот день
Мирный, мирный, мирный,

Как  под молот из печи
Вынутая крица,
Лучезарность расточив,
Медленно клонится.

И столице  - невдомёк
С мыслями другими,
Что сменить подходит срок
Имя, имя, имя.

Бездна синяя легка,
С днём прощаясь знойным,
В этом мире всё пока
Кажется спокойным:

Не открыт подменам счёт ,
Не распята жалость,
Чья-то лысина ещё
Всем не примелькалась.

Тихий, тёплый ветерок
Кронами играет,
Но  об этом только Бог,
Бог единый знает

Для чего здесь проводить
Жизнь смешную нашу,
Что кому дано свершить,
И какую чашу

Предстоит кому испить…
Цвет зари кровав, густ,
Завтра должен наступить
Август, август, август.

 
 
Алексей Калинин