лишь бы не худшее

голодом морить,
заваривать чай,
открывать банку ножом,
изводить ****ежом
о прошлом.

вонь невыносимая,
кружение вокруг своей оси.
звёзды, отзвуки, Господи на Небеси.
Ангелы, в метели отставшие,
валятся в сугробы без сил.

лето, комната на пятом этаже
с видом на центр города с балкона.
ни адреса, ни номера телефона,
2 часа дня, светло
и у дома деревья зелёные.

*

мне твоё внимание
очень лестно.
я влюблён в тебя
с самого детства.
я пропел бы
и трын-трава,
и зелёные рукава,
и ручей со снегом
на дне,
и твой взгляд,
скользнувший по мне.
скользнувший.
спасайте документы,
ключи, плеер, наушники,
наши души,
топоры под кроватью,
ножи под подушкой.

слоники и карусели
на детской площадке.
и расплатиться с
вахтёршей шоколадкой.
и пройти в твою
комнату в общежитии, -
твоё окно выходило
на улицу с фонарём.
мы ни разу не
увидимся перед тем, как умрём.

звенит колокольня:
мне больно,
как же мне больно.
Аллилуйа.
нет тех, кто не стоит
воздушного поцелуя
в уголок рта.
а ты, как первое сентября, -
ты вся в цветах.

*

должен же быть
на свете хоть кто-то,
кто без тебя умрёт.
можно и вовсе
без нот,
а можно - сколько наплакал кот,
можно ещё
нот столько,
сколько над крышей звёзд.
можно ещё и лишние ноты,
чтобы хотя бы не то что-то,
если не слушается,
если разрушится
то, что всего на свете
лучше.
пусть уж хотя бы
не самое лучшее.
лишь бы не худшее -
можно плохое,
но если только в ухо глухое,
так, чтоб влетело и улетело.
лучше тогда уж, когда белая
бестолочь зимняя
безжалостная,
чтобы не ждать от неё
ни малости...

куртка снималась
и сохла на вешалке.
ну его к лешему всё,
не мешкая...
я теперь здешний
и не денешься,
раз не умеешь,
была - не была ли.
падает снег, откуда не ждали.
мне очень жаль.
я не специально.
как-то, наверно,
всё будет нормально же.

лифт мимо всех этажей,
где никого не осталось.
что-то в моторе сломалось
у лифта...
мёртвый ты в нём
или жив?
кто там тобой дорожит?