Поззия потомков русских и креолов Рос. Америки

Перевод стихотворения одной американской ученой дамы, проживающей на Аляске, происходящей из знаменитой - русскоязычной до середины XX века - деревни Нинильчик, основанной в 1847 году с позволения Российско-Американской Компании для поселения там пенсионеров Компании с Аляски и проданной незадолго до этого российской колонии в Калифорнии Форт-Росс. Большинство жителей новой деревни были русскоязычными креолами (помесью русских колонистов с их туземными - алеутскими, эскимосскими и индейскими женами) и не подлежали возврату в Россию после продажи Аляски. Об этой деревне тупо забыли даже американские власти, в результате чего в течение 20 лет после продажи Аляски к ней не подошел ни один корабль. Некоторое время до революции в деревне существовала русская школа, закрытая после 1917 года. В 1911 г. была открыта первая американская школа, а с 1930-ых гг. русский язык в деревне оказался практически под запретом. Ныне носителями местного архаического и попорченного длительной изоляцией, отсутствием русского образования, туземным окружением и происхождением части жителей, а также господствующим английским языком, говора являются несколько лиц от 80 лет и старше. Поколение автора стихотворения слышало местный разговорный русский от матерей и бабок, но сами уже были англоязычными, хоть и немного понимали речь родителей и сами использовали в своей речи большое количество искаженных русских слов. 


Бобби Осколкофф

НЕОТСТУПНАЯ ПАМЯТЬ

Когда я в час вечернего прилива
Позволю позабыть себе лениво
Наш пляж, где на песке лежит плавник?
Не навсегда ль исчез домашний мой язык -
Земли, что я умолкшей знала с детства? 
Да разве в сброшенную кожу вновь одеться?
Грызёт кору «нюник» - колючий зверь
И шумный «филин» ухает во тьме,
Койоты воют ночь всю напролёт
И неуклюж у «р’йапчика» полёт.
Не забывайте - осмелюсь советовать всем,
Чтоб избежать в непогоду серьёзных проблем -
Кочергою помешивать «пепиль» в печи.
В коптильне полоски висят «чавичи»,
«Галеца» жарят на сковороде,
«Мамаев» же из банки можно есть.
«Tайши» на деревья повесили вялить,
А свежего «палтуса» в море поймали.
У меня за спиною огромный зелёный «йарма»,
Застоялась «вада» - её выплеснуть ныне пора.
Представление под «йолкой» новогодней:
Поместилась б я туда сегодня?
В ножички глупые детские игры;
В бочках: «масла», тушёнка, «сийонай риба».
Волдыри на лице от жгучей «пучки».
Консервирование «риби» - от случая к случаю.
Дюжиной отправляемся за «грусьтем» и сеном,
И играем в «пабрику» с моим кузеном.
Сбор «гулбники» семьями на рекорд,
Опрокинула «памойник», надо набрать ещё.
«Побрик» глубокий выкопан в склоне холма,
Утолит мою жажду чистая родниковая «вада».
Ненавистная копка грядок «петроски»,
Болезненные «камариные» расчёсы.
Воспоминанья о времени старом засели в мозгах,
Память о мире, которого мне не найти никогда.
Помню, как «угаль» на пляже морском собирала,
«Бабушку» помню, что сладкий «кулич» выпекала.
Также и стирку с мытьем в оцинкованной ванне,
Ну - иль купанье серьёзное в «бан’йе».
Также кошение «сена» косою ручною,
«Чай», что в прихлёбку из блюдечка пили мы дома.
«Булачки» ели тогда же мы с «маслой» из банок.
Вот и дала мне свободу моя неотступная память.

1994, 1997.

(перевод с английского - iskander ulmas)


Из словаря деревни Нинильчик:

Нюник (nun'ik) - дикобраз, заимствование из языка алютик (одного из эскимосских)

Филин (f'il'in) - филин
Р’йапчик (ryapchik) - рябчик
Пепиль (pepil’) - пепел, зола.
Чавича (chaw'icha) - чавыча, род лосося

Галец (gal’ets) -  форель (от русского «голец» - название одной из рыб)

Мамай (mamay) - вид съедобного моллюска, заимствование из эксимосского языка алютик.

Тайши (tayshi, tyshee, tie-shee) - вяленые рыбьи хвосты. Заиствовано из индейского атабасского языка дена’ина (Denaina), где Daishee - вяленая рыба.

Палтус (paltus) - палтус.

Йарма (yarma) - рюкзак, заплечный мешок (вероятно, местное переосмысление слова «ярмо», имеющего переносное значение «груз», «тяжесть»)

Вада (wada) - вода
Йолка (yolka) - ёлка, ель
Масла (masla) - масло

 Сийонай риба (siyonay riba) или сайана риба (sah-yahna reeba) - в нинильчикском говоре уже не знающих русского языка жителей так звучит испорченное русское «солёная рыба».

Пучка (puchka), мн. ч. пучки (poochki) - нинильчикское название съедобного жгучего растения - дикого сельдерея (из русского диалектного названия одного из съедобных растений).

Риба (r'iba, reeba) - рыба
 
Грусть (grus't') - хворост (от русского диалектного «хруст»).

Пабрика (pabrika) – фабрика, завод (в данном случае - консервный)

Гулбника (gulbn’ika) – голубика, черника
Памойник (pamoyn'ik) - ведро
Побрик (pobr'ik) - погреб
Вада (wada) - вода.

Петроски, петрошки (petroski, petroshkiis), ед. ч. петрошка (petroshka) - репа

Камар (kamar) - комар.
Угаль (ugal') - уголь.
Бабушка (babushka) - бабушка
Кулич (kul'ich, kooleech) - кулич, русская пасхальная выпечка
Бан’йа (banya, bahnya) - баня
Сена (sena) - сено
Булачка, мн. булички (b'ulachka, booleetchki) - булочка



Вариант с нинильчикскими словами, записанными в авторской латинице (упрощенной по техническим причинам):


Бобби Осколкофф

НЕОТСТУПНАЯ ПАМЯТЬ

Когда я в час вечернего прилива
Позволю позабыть себе лениво
Наш пляж, где на песке лежит плавник?
Не навсегда ль исчез домашний мой язык -
Земли, что я умолкшей знала с детства? 
Да разве в сброшенную кожу вновь одеться?
Грызёт кору nun'ik - колючий зверь
И шумный f'il'in ухает во тьме,
Койоты воют ночь всю напролёт
И неуклюж у ryapchik-а полёт.
Не забывайте - осмелюсь советовать всем,
Чтоб избежать в непогоду серьёзных проблем -
Кочергою помешивать pepil’ в печи.
В коптильне полоски висят chaw'ichi,
Gal’ets-а жарят на сковороде,
Mamay-ев же из банки можно есть.
Tayshi на деревья повесили вялить,
А свежего paltus-а в море поймали.
У меня за спиною огромный зелёный yarma,
Застоялась wada - её выплеснуть ныне пора.
Представление под yolka-й новогодней:
Интересно, влезла б я туда сегодня?
В ножички глупые детские игры;
В бочках: masla, тушёнка, siyonay riba.
Волдыри на лице от жгучей puchki.
Консервирование r'ibi - от случая к случаю.
Дюжиной отправляемся за grus't'-ем и сеном,
И играем в pabriku с моим кузеном.
Сбор gulbn’iki семьями на рекорд,
Опрокинула pamoyn'ik, надо набрать ещё.
Pobr'ik глубокий выкопан в склоне холма,
Утолит мою жажду чистая родниковая wada.
Ненавистная копка грядок petroski,
Болезненные kamar-иные расчёсы.
Воспоминанья о времени старом засели в мозгах,
Память о мире, которого мне не найти никогда.
Помню, как ugal' на пляже морском собирала,
Babushku помню, что сладкий kul'ich выпекала.
Также и стирку с мытьем в оцинкованной ванне,
Ну - иль купанье серьёзное в banye.
Также кошение sena косою ручною,
Chai, что в прихлёбку из блюдечка пили мы дома.
B'ulachki ели тогда же мы с masla-й из банок.
Вот и дала мне свободу моя неотступная память.

1994, 1997.


Оригинальный текст с оригинальными комментариями:


Bobbie Oskolkoff

HAUNTING MEMORIES

When with the evening tide
I take my thoughts in stride
Where's the driftwood lying in the sand?
Forever gone, the language of the land
Where's the silence I once knew?
Whatever happened to the slough?
Nun'ik gnawing on the bark
Noisy f'il'in hooting in the dark
Lone coyotes howling in the night
Silly ryapchik troubled flight
Remember if you dare
Rainy days without a care
Stirring pepil’ with a poker
Strips of chaw'icha in the smoker
Frying gal’ets in cast iron pan
Eatin' mamay from a can
Tayshi hanging on a tree
Paltus fresh from the sea
Big green yarma upon my back
Splashing wada, too much slack
Playhouse under big yolka bough
I wonder if I could fit there now?
Little silly games of mumbly peg
Masla, corn beef, siyonay riba in a keg
Puchka burns upon my face
Canning r'iba by the case
Gathering grus't' by the dozen
And playing pabrika with my cousin
Picking gulbn’ika by the score
Spilled the pamoyn'ik, pick some more
Pobr'ik deep with-in the hill
Clear spring wada, drank my fill
Painful digging of petroski patch
Horrid kamar scratch scratch
Old time memories linger in my mind
Where's the world I can no longer find
Gathering ugal' upon the beach
Babushka baking sweet kul'ich
Soakin' in galvanized washtub,
Or in the banya gotta scrub
Cutting sena with a scythe
From a saucer sipping chai
Canned masla with b'ulachka
Haunting memories set me free

Copyright 1994 update 1997


*Tyshee - The people used the word "tyshee" for dried fish or more commonly in Ninilchik "dried fish tails."

*Petroshki - is the Russian word for turnips. Petroshka is one turnip.

*Poochki - is the Ninilchik word for wild celery, apparently derived from the Russian word for 'bunches of flowers'. The large whitish heads on these tall plants with stalks (that look much like celery and taste like it also) are striking. Poochki requires knowledge in harvesting or painful blisters develop on your face and hands. Rarely does a child from Ninilchik grow up without experiencing this malady at least once. Dried poochki makes wonderful "swords" and sword fighting competitions were common amongst the children. The child with the strongest poochki always won.

*Mumbly Peg - is a game using skills acquired with a pocketknife. The looser pulls a 'peg' (that has been pounded deeper into the ground every time you miss) out with his teeth. Mainly a boys game but in my day the girls began to play with great skill.

*Kulich (kooleech) - is the Russian word for Easter Bread.

*Scythe - is pronounced 'sigh' by the villagers.

*Chai - is the Russian word for tea.

*Booleetchki - is the word for homemade (bread) rolls.

Bahnya - is the word for a little outbuilding converted into a steambath. Heated with wood (using some type of stove) until the surrounding rocks are hot and finally pouring hot water on the rocks to create steam. Some of Agrafena's children are still using them today.

*Babushka - is the Russian word for "grandmother."

----------------------------------



Еще один образец поэзии выходца из той же деревни. 



Стихотворение двоюродного брата Бобби Осколкофф - тоже ученого, лингвиста, специалиста по языкам индейцев-шейенов и патриота своей маленькой русско-алеуто-эскимосской нинильчикской родины.



Уэйн Леман

ПАСХАЛЬНЫЙ ХЛЕБ

Нам бабушка на Пасху ежегодно
Пасхальный хлеб пекла особый.
И хлеб тот называла «куличом» -
На русском языке её родном.
И сами мы доныне «куличом»
Пасхальный хлеб, как встарь, зовём.

День Пасхи не был датою простой.
А бабушкин «кулич» - не просто хлеб,
А праздничный, особенный, святой.
Рецепт изготовления «куличей»
Через века дошёл до наших дней.

Нет, не было у «кулича»
Размеров, формы постоянных.
В разнообразной пёкся он посуде -
Вплоть до пустых кофейных банок.
Мог быть с изюмом бабушкин «кулич» -
И без изюма столь же часто.
Но был всегда на вид и вкус прекрасным -
С неповторимым ароматом Пасхи,
Чудесно мягким, но при этом плотным,
Был объедением - горячий и холодный,
С великолепной корочкою сладкой.

Зачем же мы едим «кулич»?
Тысячелетие
Истории Российской
Мы слышали преданья про Того,
Кто сам себя нарёк
«Хлеб Жизни».

Тысячелетие в Пасхальный праздник
Мы говорим друг другу неустанно:
«Христос Воскресе!»
«Крайст из райзен!»
Тысячелетие нам слышится в ответ:
«Воистину воскрес!» и
«Трули, Хи из райзен!»

«Хлеб жизни» умирает, чтоб
На Пасху
Возродиться вновь.

Тысячелетие подряд
Мы повторяем те слова.
И миллионы вместе с нами
По всей планете говорят:
«Христос Воскрес!»
«Воистину воскресе!»

Хлеб наш Пасхальный воскресает с ним,
Вот почему мы с радостью едим
Его на праздник возрожденья
 «Хлеба Жизни».

1993.

(перевод с английского - iskander ulmas)

_______________________

Оригинальный текст:


Wayne Leman

EASTER BREAD

Every Easter Grandma made
Easter bread
She called it Kulich
In her Russian language
And Kulich is
What we still call it.

Easter was a special time
And Grandma shared her Kulich
Special bread
Recipe handed down for
Hundreds of years.

Grandma's Kulich had
Different shapes and sizes
Baked in coffee cans
Or other kinds of cans.
Some Kulich had raisins
Some did not
But it was always so good,
Heavy bread,
Special Easter taste,
Good frosting,
Candies on top.

Why do we eat Kulich?
For 1000 years of
Russian history
We have known of One
Who called Himself
The Living Bread.

For 1000 years we have said
At Easter,
Xristos vo skres!
Christ has risen!
For 1000 years we have responded,
Vayestinu vo skres!
Indeed, He has risen!

The Living Bread died
At Easter time
But He came alive again

And for 1000 years
We have said those words
Shared by millions
Around the world,
Christ has risen!
Indeed, He has risen!

Our Easter bread has risen, too,
And we eat it joyfully
As we celebrate
The Living Bread.


Copyright © 1993 by Wayne Leman