***

Ты видишь? Нет, молчи.
Не говори ни слова мне,
Или открыв окно, кричи
вслед пропадающей Луне.

Вслед падающим наземь звездам,
В затишье рек и пустоту,
которая присуща гнездам
забытым. Где тебя найду.

Где будешь мною ты забыта -
Как был забыт тобою я.
Последний свет: "О, Аэлита,
я не терплю, увы, вранья".

Мне твой закат до жути важен
был раньше. Только вот теперь
он самолетиком бумажным
воткнулся в проходную дверь.

С обратной стороны квартиры
бесшумно, молча, втихаря.
Расставив вяло штрих-пунктиры
От сентября до февраля.

А после, только параллели
сплошные - вдаль без поворота.
Мы уже явно устарели,
Своим умом мы злим кого-то.

Кто еще мало понимает,
считая, что весь мир, как книга -
Собою олицетворяет,
она, что каждый здесь - индиго.

Что каждый вправе одеяло
тянуть лишь под себя. Что, впрочем,
свободы им не добавляло,
если порвется - склеят скотчем.

Или заштопают иголкой
и ниткой шелковою белой.
Гордясь своею треуголкой,
забрать Москву, что вся сгорела.

Не очень-то почетный бонус.
Награда не нашла героя.
И заклинание "патронус"
тут вряд-ли выведет из строя.

Органы власти над рабами,
Ты видишь? Только не молчи.
Там люди мерятся гробами,
Друг другу братья - палачи.

Не говори не слова мне,
Я понимаю все без слов -
В какой бы не жили стране,
К нам будет мир всегда суров.

Но только потому, что мы
друг друга не хотим понять,
Нас разделяют не холмы,
а тихая речная гладь,

Которую уж много тысяч лет
обходят звезды стороной,
Туда не проникает свет,
речная гладь покрыта тьмой.

А с ней и мы из года в год
тускнеем, вянем, угасаем.
Зимою холодны как лёд,
А к лету бесконечно таем.

И превращаемся в слезу.
Вселенной, в целом мирозданья.
Забытые в сухом лесу,
Мы умираем, до свиданья.

Воскреснем в августе под шум
летящих звезд над головой..
Замолкни, я тебя прошу,
не говори со мной!