Навстречу весне

Солнце светит, не грея, - лишь слепит глаза и мешает протаривать путь.

- Здесь тупик! И какой только олух сказал, что нам нужно сюда повернуть?

Цирковая повозка увязла в снегу: дальше кони идти не хотят.

- Эта туча вдали предвещает пургу!
- Что поделать… Вернемся назад.

Возвращаться – плохая примета, увы, но сильней суеверия – страх потеряться в пути безо всякой молвы высоко в одиноких горах.

Новый день начинается талой водой, что летит из-под старых колес. Кони радуют быстрой и легкой ездой, но готовится новый курьез: те снега, что вчера не давали пройти, заводя в беспроглядную глушь, нынче в новом обличье стоят на пути: в виде слякоти, грязи и луж.

Цирковая повозка на четверть в воде: дальше люди идти не хотят.

- Эта туча вдали говорит о дожде!
- Что поделать… Вернемся назад.

То устал, то промок, то упал, то продрог – оправданий для лени полно!

В третий раз вся вода превратилась в каток. Превратилась бы лучше в вино…

Цирковая повозка елозит по льду: есть ли смысл в дальнейшем пути?

Только Руфус сказал:

- Я назад не пойду, даже если вперед не пройти! Сколько можно юлить, прикрываясь пургой, снегопадом и мелким дождем? Не подвинув однажды затекшей ногой, мы вовек никуда не уйдем!

Он берет мандолину и громко поет, на ходу подбирая слова.

- Посмотрите! Под ним расступается лед, а внизу зеленеет трава!
- Вот бы спеть с ним дуэтом! Но я не дерзну…
- Отчего же? Я буду лишь рад!
- Это небо вдали предвещает весну!
- Так и есть! И ни шагу назад.

Но морозу смешон неоправданный риск и его безрассудный герой. Голос Руфуса медленно сходит на писк, и певец, увлеченный игрой и потерянный в туче веселых басов, что звучат у него за спиной, лишь потом сознает, что из всех голосов лишь один его голос – немой.

Это грустно, но Данко, идя по лесам, может быть так бездумно спесив, что на пламенном сердце оступится сам, неуклюже его уронив.