За тех кто был...

За тех, кто был,
за тех, кто выжил,
за тех, кто стаей  журавлей
покинул мир наш навсегда...


Всё тот же дом,
всё тот же двор.
Друзей ушедших лица,
они тогда, а я  потом,
ну как тут не напиться.
Стоят стаканы на столе,
прикрыты куском хлеба
и каждый год, так тошно мне,
охота удавиться.
Опять в глазах стоит тот бой,
где группе не пробиться,
а командир кричит,
давай за мной,
ты должен просочиться.
А пулемёт пространство шьёт,
как швейная машинка,
граната рядом, как рванёт
и лишь мелькнули лица,
когда ударная волна
меня швырнула с козырька,
отвесной каменной скалы,
тогда спасли внизу кусты.
И вот стою, они лежат,
стоят кресты, четыре в ряд
и с фотографий тут глядят
четыре взрослых мужика.
Заныла рана у виска.
За что мне небо эта честь,
не проще рядом с ними лечь.
Не проще, голос прозвучал,
я чуть от страха не упал.
Пока живёшь, живём и мы,
когда уйдёшь, уйдём и мы.
Живой лишь память сохранит,
калейдоскоп ушедших лиц.
Живой лишь может вспоминать,
живой лишь должен поминать.
Нам будет легче от того,
что не забыл ты ничего.
Один отец для дочерей,
один отец для сыновей -
опора ты теперь семей,
иди и больше не жалей,
о том, что рядом не лежишь,
о том, что ночью плохо спишь.
И хватит пить, давай встряхнись,
ты ж снайпер, ну ка соберись.
Я понял всё, спасибо командир.
Команду принял, буду жить.
Давай, давай, уже иди
и мёртвых больше не буди,
и помни хоть ты и живой,
мы здесь присмотрим за тобой.
Не гибнет группа до конца,
пока жива хоть в ком душа.