Как Генри Кавендиш

Культура протеста гибнет в начале,
А мы как бессмертные готы у моря,
Вспоминаем часть жизни на причале,
О которой каждый противно так вторит.

Двигать против системы – бессмысленное дело,
Да, ты контролируешь свой пытливый ум,
Но, жаль, что  раб чьего-то бренного тела,
Чей вид представляет собой высохший изюм.

Давай начертим свои 13 кругов ада Данте Алигьери,
Где путника будут ждать коварные испытания,
А в конце закроются единственные к спасению двери,
И человека поразит в тот же миг короткое замыкание.

“Я – могила” в последнее время не звучит как аргумент,
Пройдя первый уровень развития собственной личности,
Тебя поздравит очередной пустышка-недоабитуриент,
Брызгая во все стороны слюной яда и токсичности.

Да, деньги не решают ничего, кроме пары вещей:
Во-первых, здоровье не купить – а органы за деньги чушь,
Во-вторых, за круглую сумму тебя  зажмут между клещей,
В-третьих,  именно их мы получаем, срывая дерзко куш.

“А мне не надо, я хорошо в общежитии живу на пенсию отца,
Да, просто неудача, что плохо исполнял в суде я роль истца.
А то, что у ответчика родители имеют связи и магазины – глупо,
Хотя, к чему я это вру, не ощущая пульса и медленно впадая в ступор.”

Прописная истина глаголит подставлять другую щеку после удара,
Но она не исправляет человека, а лишь укажет путь до бара.
Чтобы залить проблемы пойлом более подходящим по карману,
Человек не видит правды, просто подставляется давление обмана.

Протеста нет, он умер, не развившись даже из зародыша,
Остаток чувства отмирает, улетая с серым дымом сигарет,
Нет никого и ничего вокруг, а я ищу в тумане истину, ответ,
Как в стихе Есенина, фрагмент, где появляется Лебёдушка.