Воспоминания

-Когда-то случилась такая пора,
Земля стала полной свинца и огня.
Об этом хотел поговорить я с тобой,
Скажи, что ты знаешь, излей свою боль.
-Двадцать второго июня, когда солнце встает,
Казалось, все стало наоборот.
Везде замелькали чужие войска.
И кто-то сказал мне: «Началась вновь война».
Уж не до улыбок, уж прощаться пора,
И грусть заполняет наши сердца.
Поездка на фронт не так далека,
И сраженье все ближе, и погибель легка.
Не все здесь – герои, но все любят страну,
Что ценит, что кормит… но каждый - свою.
Один вспомнит нивы вдоль Волги-реки,
Другого ждут шкивы, паруса, корабли,
А третий расскажет о казачьем быту,
О казачьей заставе, что прям на Дону.
И мы воевали, не смотря, кто есть кто.
И мы убивали, но не делали зло.
Ведь мы убивали не людей, а зверей,
Что матерей растлевали и сжигали детей.
Мы мстили убийцам за всех, кто был слаб,
Пустым кровопийцам, по ком плачет ГУЛАГ!
-Согласен, вы правы, - промолвил здесь я. –
Но в ГУЛАГе бывало много наших, ведь да?
И он покосился, опустил вдруг глаза.
Рассказ его сбился, и он ответил: -Ну да…
Бывало такое, ну что ж тут скрывать.
И многих достало, но мы шли воевать!
Мы видели сцены, что в полночном бреду
Не придут… А измены были и в нашем ряду.
Вот так попадали люди прямо в ГУЛАГ…
Но мы воевали, а на войне всегда так…
-Не мое это дело: Вас упрекать.
Совсем мне негоже Вас осуждать.
Мне без сотни семнадцать, я еще слишком юн,
И не мне разбираться, что бывало средь дюн.
И не нам разбираться, кто был прав, а кто – нет.
Ведь мы лишь мечтаем получить свой ответ.
Так продолжим же, старче, этот наш разговор.
Я жду, весь вниманье, будто свой приговор.
-Да, они были звери, что бились нас супротив.
Песни пели такие, что ломался наш стих.
Нас легко выбивали, разнося в пух и прах.
Но мы не сдавались на солдатских слезах.
Мы почти проиграли, потом был Сталинград,
И на Курской дуге жуткий танковый смрад,
Под голубым небосводом черной копоти дым.
Еще сотни сражений и поход на Берлин,
Миллионы снарядов и авиабомб,
Пулеметы как градом поливали донжон,
Гул мерных разрывов и свист за бортом
Самолетных массивов и черных ворон.
И друзья погибали, умирали в степях,
Вместе с взрывами в небе или с пулей в лесах.
Смерти много досталось среди наших, врага,
Мы были очень похожи: тот немец и я…
А потом зазвучало: «Победа пришла!»
И «Мы победили», и «Наша взяла!»
Вереница парада, что на камнях под Кремлем,
Но почему-то не радость – боль била бичом!
В моей памяти лица и своих, и чужих,
Знакомых до рези, почему-то родных.
Одни только лица, вереница таких
Далеких, обычных и очень простых…
Вот так каждый день стою средь могил,
Стою и смотрю, кто кого пережил.
Кому победа досталась, ну а кто – проиграл…
Только это осталось тем, кто от жизни устал…
-Прости же ты, старче, меня дурака,
И слишком я молод, чтоб взирать свысока,
И считать, что я вправе что-то думать про вас,
Лучше на этом закончу свой ненужный рассказ.