Дружина

Лёха неспешно шёл по февральской шлепотени.
Карьерная дорога от забоя до ремонтной зоны была исхожена-изъезжена им за семь-то лет до полного безобразия.
Нынче вот пешком приходится идти. "Доброта Тебя довела, и ещё не туда заведёт," - внутренний голос иронизирует, значит. "Цыц! - одёрнул его Лёха, - поздновато менять меня вздумал! Где сам был-то, когда меня ковшом в уазике давили?!" "Я сигнализировал!"
"Сигнализировал!"- передразнил Лёха, но после осёкся, вспомнив: действительно, предчувствие было...
Повисла долгая пауза. Только  дождь негромко  о чём-то беседовал со снегом.  Лес по сторонам прислушивался к их разговору.
"Друг! Друг!" - вдруг раздалось справа, да так неожиданно, что Лёха опешил, хотя и так шёл пешком.
Он уставился в лесную чащу, не понимая, кто может издавать зимой такие странные трубные звуки. Привык к тишине лесной за зиму.
"Друг! Пойдёшь в дружину?" - трубили теперь сверху.
Четверо белоснежных лебедей вылетели на открытое пространство над дорогой. Летели низко-низко над самой головой.
Лёха проводил их взглядом до самого горизонта.
Минут пять стоял молча.
"Пойду!"

20 лютеня 46 зима

Фото из паутинки