Берегиня

В один прекрасный день июля 1972 года ко мне подошёл мой первый редактор Степан Степанович Богвиненко.
- Володя! - обратился он ко мне, - предстоит приятная миссия! В Кременчуг из Москвы приехала жена легендарного человека - автора книги "Как закалялась сталь" - Раиса Порфирьевна Островская. Тебе предстоит целую неделю сопровождать её по городу.
Порадовав меня новостью, он добавил:
- Но это не праздная прогулка. На будущей неделе я жду материал в нашей газете.
Он говорил, а я уже готовился к встрече и рисовал в своём воображении портрет женщины, которая всю жизнь посвятила человеку-легенде.
Знакомясь, узнал, что приехала она в Кременчуг не одна, с ней прибыл писатель, первый издатель романа "Как закалялась сталь" К.Д.Трофимов, а также актриса из Киева - Неонила Крюкова.
С первых минут я был восхищён неутомимой женщиной. Раисе Порфирьевне в ту пору было 76 лет. Красивая, с приятной внешностью - выглядела значительно моложе своих лет. Редко улыбаясь, она не теряла обаяния. Ни одна встреча не оставила на ней отпечатка усталости. Правда, июльский солнцепёк усиливал жажду. Островская  пила воду. Много и часто.
- Почему вы не пьёте в такую жару? - спросила она.
- Я не чувствую потребности...
- У вас большая сила воли, - польстила мне она, а потом добавила, - как у моего мужа.
- Вы пошутили, - сказал я, - мне никогда не сравниться с легендарным человеком.
Особое внимание, заметил я, Раиса Порфирьевна уделила детской колонии, побывав там дважды.
Помню после первого посещения детской тюрьмы я просил у неё позволения оставить меня в машине и не брать с собой. Так не хотелось вновь видеть общежитие правонарушителей. Я вышел оттуда с больной головой и свинцом налитыми ногами. Невидимая тяжесть ещё долго томила моё тело и душу. Вспоминаю и думаю: каково было ей общаться с оступившимися парнями?
И это лишь часть той деятельности, которую не прекращала она с 1926 года, выйдя замуж за Николая Алексеевича.
Раиса Мацюк - девичья фамилия Островской - как соратник и друг сознательно выбрала тяжкий путь, соединив свою судьбу с больным человеком.
- Ему нужна была помощь, - вспоминала она, - при всех тяжких обстоятельствах, которые Коля пережил и переживал, твёрдо решил написать книгу. Более десяти человек протянули руки помощи и книга вышла.
Мыслимо ли было малограмотному и больному человеку справиться с поставленной перед собой задачей? Серьёзно повреждён глаз на фронте гражданской войны. В нечеловеческих условиях труда заболевает ревматизмом. Теряет возможность двигаться, а после операции наступает полная слепота.
Много трудностей пережила семейная пара, а тут ещё увеличился список новыми болезнями. Поражены все суставы, туберкулёз обоих лёгких, почечная болезнь...
Чтобы помочь мужу, Раиса Порфирьевна устроилась на фабрику имени Микояна.
- В цехе, где фасовали чай, - вспоминает она, - оставались небольшие куски бумаги. Мне позволяли их брать домой.
 Молодая жена шила из этих кусков блокноты.
Обидно, что титанический труд вышел в свет в неполном объёме. В одном из писем Островский пишет, что роман изрядно "общипанный".
И не только "общипанный". Неизвестно, что было бы с Островским в 37 году, если бы он не умер в 36-м. Политическая цензура занималась составлением досье на писателя. Тщательно изучались записные книжки, а его герои в течение двух лет становились жертвами репрессий. Им позволили жить лишь на страницах романа.
Позднее биографы утверждали, что Сталин не мог простить одно упущение - автор не вспомнил в своём романе о роли отца народов.
Скромным был Николай Алексеевич. Многие справедливо считали, что он писал Павку Корчагина с себя, но автор настойчиво просил не отождствлять литературного героя с ним.
Пытался и я найти в книге Раису Мацюк, но она уклончиво ответила на этот вопрос.
При всех неурядицах выход в свет книги всё же радовал Островского. Ведь она вызвала интерес не только у народов СССР. Стали появляться переводы. Большим тиражом роман печатался на китайском языке. А Рёкити Сугимото перевёл на японский язык. Переведенная книга вышла в свет, но вскоре была запрещена.Переводчика расстреляли. Ещё более расстроили Николая Алексеевича, когда он узнал, что его творение сделали пособием для японских шпионов.
Через три года после нашей встречи Раиса Порфирьевна написала книгу "Николай Островский". Книга достойно вошла в серию "ЖЗЛ".
Я часто вспоминаю неутомимую женщину и не перестаю восхищаться её подвигом, похожим на подвиг жён декабристов.