Не обижайте колдуна

В дремучем лесу стояла избушка,
А в ней много лет жил тихо колдун.
Вдруг стук среди ночи, словно из пушки:
«А ну, открывай дверь, старый пердун!».

Старик открывает, толпа у порога,
Блики огня на стали секир.
Средь воинов в рясе монашек убогий,
Кричит: «Я твой суд, зловредный сатир!».

Колдун удивился, но было уж поздно,
Схватили, связали, кляня всех чертей.
«Почувствуй теперь – монах шепчет грозно –
Святой инквизиции хватку, злодей».

«Что-то в толк я не возьму
Почему предать огню
Так упорно вы стремитесь
Душу дряхлую мою.
Я ведь вам совсем не враг,
Пусть колдун, зачем же так
Издеваться надо мной,
Я ведь старый и больной!».

«Постойте, ребята, - промолвил отшельник –
Позвольте последнее слово сказать.
В избушке подвал, а в нем куча денег,
Вы можете просто себе их забрать.
Только позвольте в живых мне остаться,
Уйду не успеете глазом моргнуть».
«Спасибо, старик, деньги нам пригодятся
После сожженья тебя помянуть».

И вот всей толпой полезли в избушку,
Оставив монаха стеречь колдуна.
Тут крикнул старик три раза кукушкой
И сразу опушку окутала тьма.

Во мраке раздались хриплые стоны,
Крики о помощи и хруст костей.
Потом тишина лишь дряхлые клены
Тихо шуршали листвою своей.

Потом же, когда светлее чуть стало,
Увидел монах, что рядом стоит
Проклятый старик как ни в чем не бывало
Ему, усмехаясь в усы, говорит

«Я совсем забыл сказать,
Что подвал тот открывать
Твоим стражникам нельзя,
Там живут мои друзья.
Мама, папа, дочь и сын –
Все вампиры как один.
Им устроил я обед,
Ну, а ты теперь десерт».

О том, что было дальше, не стоит говорить,
Колдун исчез, и все о нем успели позабыть.
Весной на той опушке тюльпаны расцвели,
А стражу и монаха так и не нашли.