Олешка и снегири

                «Вначале было слово.» (Иоанн 1:1)

   Вначале было слово. И слово было — коммент. И коммент был таков: «Мне беззаботности не хватает. Они все испуганные, все смотрят в одну точку на зрителя. Не знаю, было ли это спланировано? Если нет, то надо чуть их отсоединить от зрителя, чтоб они как-то относительно друг друга, ягод смотрели.
Сочетание оленя и птиц не очень понятно. Хочется опереться на какую-то историю, что их собрало в этом пространстве вместе. Они одни и тоже ягоды едят? Олень тоже хочет ягоды съесть?»
   Коммент относился к последней, или, как говорят в среде офисных клерков и им подобной брутальной крутизны, «крайней» моей картинке на тему Ricardo Bianchi со снегириками.



  Будучи человеком воспитанным, я ответил на комментарий. Кратко, «по всем статьям обвинения». Но вот про «историю» ответить захотелось более развернуто. И я начал: «Хотите историю? Да легко! Это я рисую пока «не очень», поскольку самоучка, и всего-то второй год. Зато сочинять, - это я мастак. Пожалте!»
   И как-то пошло-пошло… Аж часов до трех ночи писал. Это после суточного дежурства-то. Оставалось только красиво закончить. В три ночи заставил себя лечь спать, мол, утро вечера мудренее. А наутро в компе посреди полного благополучия вдруг закончилась оперативная память. Сдуру обновил страницу, и мой текст, набранный в комментариях, безвозвратно слетел. Но нас не сломить! В текстовом редакторе заново написал. Так появился этот рассказик.

   Однажды Олешка проснулся от того, что необычно похолодало. Предыдущие ночи и так-то были не очень теплыми, но тут - как-то вообще... Он поднялся на ноги, зевнул, потянулся и открыл глаза. То, что он увидел, просто потрясло его: вся трава, которая лишь вчера была зелёной, оказалась покрытой чем-то белым и пушистым, названия чему он ещё не знал, поскольку был еще маленьким, первогодкой. «Ого!» - сказал Олешка. Он вообще-то знал много слов, но был немногословен, потому что любому оленю известно, что праздная болтовня — это для мелких птичек. А для оленя есть занятие недостойное. Вот вы видели когда-нибудь болтливых оленей? Вот! То-то и оно, потому и называются они Благородными, ибо сдержаны и неболтливы. А говорить «ого» Олешка себе позволял по здравом рассуждении, что это и не совсем слово даже, а — так, междометие.
   Всё новое и необычное требовало немедленного изучения. А всем известно, что нет более полного и достоверного способа исследования, чем попробовать на язык. Олешка знал: всё, что не у бегает и не нападает, можно пробовать. И ещё — чтобы пахло не противно. Олешка принюхался: чудесная Белая Штука вообще ничем не пахла! «Странно», - подумал Олешка. Всё материальное обязано иметь свой запах. Трава, к примеру, вся пахнет, но по-разному, в зависимости от видовой принадлежности и региона произрастания. Или когда недавно кто-то по ней прошёл. Опавшие листья пахнут резче, но понятнее — опавшими листьями. Даже камни пахнут, и любой олень легко отличит, скажем, гранит от известняка. Но тут — никакого запаха.
   Внезапная догадка осенила Олешку. Он даже хлопнул бы себя по лбу, как обычно это делают ученые с острым умом, если бы мог дотянулся копытом. Но, к счастью, дотянуться он не мог, а то ещё и неизвестно, чем закончилась бы эта история: он хотя был и маленький, но ноги имел крепкие, благодаря здоровому образу жизни и ежедневным тренировкам. «Это же волшебство, потому и не пахнет», - сообразил Олешка. Конечно: не было, не было и вдруг — раз, и появилось. Несомненное волшебство.
   На мгновение он задумался: волшебная Белая Штука не пахнет, не нападает, не убегает, стало быть можно углубить исследование, - лизнуть. С другой стороны, - волшебная, поди-то знай, что может случиться. Да всё что угодно! Чего даже и представить-то себе невозможно. Одно слово — волшебная…
   Однако все эти, кажущиеся со стороны пространными, рассуждения, пролетели в голове Олешки быстрее молнии. Все же видели, как несется бегущий олень? Он даже не несется — летит. Вот также и с мыслительными процессами. Думается, что, если бы они умели играть в быстрые шахматы, им не было бы равных. Может поэтому хитрые гроссмейстеры и не хотят учить оленей игре в шахматы. Мне, по крайней мере, такие факты неизвестны.
   И вот Олешка лизнул Белую Штуку… Сначала он почувствовал лёгкий укол на языке. И не больно совсем, просто неожиданно. Поэтому слегка вздрогнул. Почти незаметно. На всякий случай Олешка огляделся вокруг: никто не видел, как он вздрогнул? Это было важно для него. Олень никого не должен бояться, иначе не быть ему вожаком стада, а если не стремиться стать вожаком, тогда зачем жить?
   Никто не видел. Ну, разве что старая ворона, так она была занята своим делом: причудливо избоченясь, выковыривала лапой что-то из собственного клюва. Олешке ещё подумалось, что она ковыряется в зубах. Он был маленький и не знал, что у старых ворон зубов не бывает. Зато он сообразил, что в такой позе и за таким задумчивым по определению занятием вороне было не до него.
  Воодушевлённый собственной храбростью, Олешка захватил побольше Белой Штуки губами. И тут произошло новое чудо: Белая штука превратилась во рту в воду! «Ого!» - снова сказал Олешка. Вода была прохладной, приятной, слегка сладковатой даже и не припахивала тиной, как в речке.
   «Ого!» - повторил Олешка. Он быстренько сообразил, теперь воду он может получать прямо где хочешь, а не ходить к речке. Походы к речке были интересны и неутомительны. Вот только тропинка в непосредственной близости от водопоя проходила через Страшные Кусты, где обычно прятался Неизвестно-Кто. И хотя Олешка этого Неизвестно-Кого ни разу не встречал,  неизвестность сама по себе как-то напрягала. 
   Превратив чудесным образом Белую Штуку в воду у себя во рту, Олешка сперва решил, что он тоже сделался волшебником, отчего и без того царственная осанка его стала ещё более царственной, прямо императорской. Все Благородные олени имеют царственную осанку оттого, что много размышляют, и по итогам размышлений всегда находят причину, чтобы гордиться собой. Ещё больше гордиться. Оттого и осанка.
   Но затем Олешка пришёл к более очевидному выводу, что всё дело в волшебной природе Белой Штуки. Что ж, - не волшебник, зато страшно сообразительный, похвалил он себя. И осанка от этого ничуть не пострадала.
   Пожевав ещё Белой Штуки, Олешка сообразил, что кто-то сделал ему такой подарок за то, что он всё лето хорошо себя вёл. Но вот кто? А не спрятался ли этот загадочный и могущественный благодетель во-он за тем кустом?
   Соваться в куст, когда ждёшь, что там кто-то сидит, конечно же, страшновато и неосмотрительно. Однако олень обязан воспитывать в себе храбрость, которой к тому же можно тоже гордиться, и осанка от этого только улучшается. К тому же маловероятно, что кто-то сделает тебе подарок, а потом сам же нападет из куста, нелогично это как-то.
   И Олешка засунул голову в куст. И тут его ждало новое чудо: откуда-то сверху на него упала целая охапка этой самой Белой Штуки. «Ого!» - воскликнул он от неожиданности и посмотрел наверх. И вновь чудеса! Белая Штука лежала повсюду: и на траве, и на кустах, и на ветвях деревьев. Самое удивительное было то, что она особенно обильно покрывала лапы огромных елей, которые, как известно, подпирают небо, и по этой причине на такую верхотуру положить Белую Штуку было практически невозможно. «Ого!» - повторил Олешка, который, как я уже сказал был немногословен, как приличествует оленю, но столько чудес подряд за одно утро подвыбили его из колеи и заставили слегка пренебречь оленьим этикетом.
   Разглядывая самые макушки елей, он увидел, что Белые Штучки, только ма-аленькие-премаленькие,  медленно кружась и совсем неслышно, падают прямо с неба. «Они ли?» - подумалось Олешке, и он решился на совсем уж отчаянный эксперимент: высунул язык. Маленькие Белые Штучки попадали на язык, но уже не кололись, а больше щекотали и тотчас превращались в маленькие сладковатые капельки. «Ого! Ого! Ого!» - перестал сдерживать себя Олешка. Он скакал по поляне, ловил эти падающие маленькие Белые Штучки ртом и языком, стряхивал большие охапки Белой Штуки с еловых лап. Простим ему это отступление от оленьих правил поведения и излишнюю болтливость. Посмотрел бы я на вас, случись вам увидеть такое количество чудес за одно утро, да будь вы оленёнком неполных шести месяцев от роду. К тому же даже и короли, ложась спать, корону снимают. Потому что в короне спать неудобно и вредно. И голова мёрзнет. Все мы в определенных ситуациях становимся зависимыми от обстоятельств.
   Однако Олешка был не просто оленем, а Благородным оленем. Поэтому, вдоволь наскакавшись, он посмотрел на небо и сказал: «Благодарю Тебя, о, Невидимый, Который живёт на небе!» Потому что благородство — это не только осанка, но и способность благодарить. Олень, который воспринимает дар, как нечто положенное или должное, перестает быть Благородным. 
   Кто-то может сказать: что за глупый олень! Нету там на небе никого, иначе бы он непременно рано или поздно оттуда свалился. И ладно бы, этот «кто-то» сидел на макушке какой-нибудь елки, так ведь нету там никого! А на небе — и подавно. Так что — никакое это не волшебство и чудо, а самое что ни на есть обыкновенное колдовство. И всем здравомыслящим известно, что между ними принципиальная разница: чудо – это когда вообще непонятно, что, как и откуда. Тогда как колдовство совершается совершенно определенным субъектом и, как правило, за плату. Ну, или бесплатно, но по злобе.
   На такие глупые суждения Олешка легко бы возразил. Вот Солнышко же - на небе, а не падает. И Луна не падает, и облака. Вот звездочки, бывает, падают. Так их — вон сколько! Может оттого и падают иногда, что тесно им становится. Вы представьте себе птичек, садящихся на некую ветку, и когда на ней уже больше некуда сесть, лишняя птичка улетает. Так и звездочки. А Солнышко — одно, вот и не падает. И Тот, Который живет на небе, тоже не падает, потому что один. А не видите вы Его, потому что сказано же: Невидимый. Чего ж непонятного-то? Чудаки, право слово.
   Только вот никто с Олешкой на такие темы не разговаривал. Да и ладно! Ему и без того было радостно и покойно оттого, что самому себе он мог объяснить подобные вещи. Опять же, — чем не повод для гордости и соответствующей осанки. А всем подряд объяснять скучно, потому что, чтобы понять, надобно иметь достаточно мозгов, а мозги ещё и постоянно нагружать информацией и рассуждениями.
   Между тем Олешке пришла в голову идея посмотреть окрестности. Столько чудес за одно утро, да по нарастающей! Вот лужица, например. С виду – лужа, как лужа. На дне видны черные почти шишки сосновые, хвоинки побуревшие да потемневшие. Но! По ней можно ходить, не замочив ног! Не верите? Ну, хорошо: не ходить, но если наступить одним копытцем, то копытце не проваливается. Если наступить двумя, то появляется сначала треск, как если бы вы ходили по сухим хворостинам (а вы видели когда-нибудь раньше трескучую лужу?), а потом вдруг сам собой, буквально из ниоткуда, появляется узор, похожий на паутину. Конечно, если прыгнуть всеми четырьмя ногами, то лужа волшебная превращается в лужу вроде бы обыкновенную. Но это только на первый и невнимательный взгляд. Приглядевшись, вы увидите, что в ней плавают прозрачные плоские камушки. Представляете? Камушки – и плавают…
   Прозрачные камушки, белые и зеленые, в изобилии Олешка находил и раньше, в основном под кустами на берегу речки, в некоторых даже была какая-то водичка, но она дурно пахла, поэтому Олешка ее никогда не пробовал. Зато муравьи набивались внутрь камешков толпами, и это не удивительно: у муравья головка маленькая, разве может он различить дурное и хорошее. Вот Олешка — совсем другое дело: голова у него вон какая (да еще и подрастет!), оттого он и мог, в отличие от муравья, замечать необычное и прекрасное. Кто-то скажет, что у кабана голова еще больше, но никто ведь не видел кабана, любующегося закатом или цветущим кустом чертополоха. Так ведь Олешка-то был Благородным оленем. Вот красивая осанка (я уж не говорю про рога!), например, думаете нужна исключительно, чтобы подчеркнуть благородство? Да, но не только: умея видеть и ценить красоту, всякий Благородный олень должен ей соответствовать, дабы не нарушать гармони. Хорош бы он был, ценитель красоты, будучи неопрятен, с дурными манерами, да валяющийся в грязи! Пальцами, конечно ни в кого тыкать не будем, но заметим, что очень большая голова не гарантирует способности видеть красоту.
   Размышляя таким образом, Олешка отправился на опушку. И ведь, как знал: на старой просеке он увидел очередное чудо! На ветках, покрытых Белой Штукой, там, где было побольше Солнышка, выросли Чудесные Веточки. Они были прозрачными и росли строго вниз. А те, на которые попадали лучи Солнышка, начинали сверкать и светиться, да так что приходилось даже зажмуриваться, если долго смотреть. И это ещё не всё! Если закрыть глаза совсем, то часть Чудесных Веточек продолжали оставаться видимыми. Конечно, не так явственно, как с открытыми глазами, а лишь в виде разноцветных кругов и пятен. Так ведь глаза-то закрыты, чего ж странного, но — видны!
   «Ого!» - уже в который раз за это утро воскликнул Олешка. И тотчас решил исследовать Чудесные Веточки. Они, конечно, были подозрительными: явно тяжёлые, росли только снизу обычных веток и строго вниз. С другой стороны, не угрожали и не убегали, так что, скорее всего, - не опасны. Он осторожно лизнул, а затем смело откусил кусочек. Язык ощутил уже привычное покалывание, которое теперь не пугало, а, скорее, было забавным. К тому же их можно было жевать с необычным, даже каким-то музыкальным хрустом. Конечно, правильнее было бы сказать «грызть». Но Олешка был не каким-то там грызуном мелким, а Благородным жвачным. Поэтому он добросовестно пережёвывал Чудесную Веточку. А, поскольку, занятие это было длительным и, по совести сказать, нудноватым, да к тому же при абсолютном неучастии мозгов, Олешка слегка заскучал и стал смотреть по сторонам.
   Просека выходила на полянку, где росла огромная рябина, усыпанная сверкающими на Солнышке алыми гроздьями. Но то, что увидел Олешка на рябине помимо ягод, заставило его вытаращить глаза и замереть. Он даже жевать перестал.
   Среди красивых, но привычных гроздей рябины сидели Волшебные Яблоки!  Именно сидели, а не висели, как это положено яблокам. Дикие яблоки в лесу встречались, и Олешка даже их пробовал. Они были гладкие, мелкие, зеленые и кислые (не понравились). А эти были красные, да ещё и пушистые! И они не только сидели, вместо того, чтобы висеть, они ещё и двигались! И мало того, что двигались, они определенно поедали рябиновые ягоды! А когда Волшебные Яблоки стали ещё и изредка посвистывать, то Олешка просто остолбенел от увиденного, и не мог даже сказать «ого». Так молча и стоял, уставившись на живые Волшебные Яблоки, перестав жевать и лишь изредка сглатывая сладковатую водичку, в которую постепенно превращались во рту Чудесные Веточки.
   А с неба глядел на них Тот, Который живёт на небе. И улыбался в свою седую бороду. Ну, не красота ли: девственно белый снежок, сверкающая на солнце своими алыми гроздьями рябина, снегирики, олененок…
   Вообще-то, всё, что Он создавал, всегда было прекрасно. Но Он никак не мог к этому привыкнуть...