Побег

Проклятое зарево и утро без жалости.
Я в лёд у запретки воткнулся в усталости.
На вышках караульные затаились.
Прикончат,- лишь сунься. И мысли галопом пустились.

Я пытаюсь разорвать эти путы - проволоку колючую
И руки, стянутые лилипутами, потихоньку раскручиваю.
Душа, то молится, то плюёт на приличия
Лишь там, за проволокой, уйдёт  это двуличие.

Свобода - не стерня, - ногой не вытопчешь.
И жизнь - не *уйня, - слезой не вымолишь.
А душе тяжело - раны тяжёлые. Греет кровь лёд-стекло, -
Всё  лучше, если б ушёл бы,- может быть, тогда б повезло.

Я ещё раз вдохнул воздух морозный,
Прошептал: «Я пройду. Это не сложно»
И, как в первый раз, попросил я Бога:
«Хоть на этот раз пронеси, Господи! Трогаем».

Всё  звучит в ушах голос осени. Скажи, - для себя много ль просим мы?
Была б мать жива, - там в России. И отцу добра попросил бы.
Ну и мне чуток, - лишь за проволоку.
И вздохнуть глоток  неба с облаком…

Только вздрогнул, вдруг, тот,- на вышке,
Полоснул вокруг жёлтой вспышкой.
И попал, дурак, прямо в сердце мне.
И упал я в мрак,  уж на той стерне…

Я очнулся от сна. Сердце болью сжимало.
Ночи чёрной стена мне уйти не давала.