И так будет

       И будет так

По-разному рождается искра –
одна с восхода светит, не сгорает.
И лишь пройдет ее короткая пора
в небесной мгле она безмолвно таит.

А есть искра, что рождена из тьмы,
где не видно ее живое чудо:
там лишь метания отчаянной борьбы -
следы горения в отметинах повсюду.

Настанет час, звучат колокола -
пора стряхнуть отрепья словно крылья.
И темнота в мгновение ушла,
упав на землю застаревшей пылью.

И вызрел плод, висящий меж ветвей
среди листвы росистой и зеленой.
Сорву обман и надкушу скорей,
вдыхая яд тернистого паслена.

Как сладок плод и как горька судьба,
родившая тот мед к пустой потехе:
сожгла искра отметины добра -
остались вместо них одни прорехи.

День увядал, прощались фонари
с ранимой неизбежностью бессветья.
А искры падали, как будто их сорил
какой-то принц, что жил здесь на планете.

Перебирая каждую на лад,
он плел рассветы и закаты снова.
И жизни гнал сквозь тысячи преград,
и смерти дал священные обновы.

И как тут быть – искриться каждый день,
размахивая то добром, то злостью?
Не станет он – ведь жизнь вернется в тень,
бросая в кучу черепа и кости.

И можно ли здесь сохранить себя,
в игре познав и силу, и бессилье?
Искрою огненной часы и дни кропя,
где в темноте жестокость и насилье?

Но это жизнь – в рассветах есть закат,
во тьме есть свет и даже путь означен.
Я видел это много раз подряд,
но понял лишь вчера, хоть озадачен
 
подобной круговертью кутерьмы,
изменчивой подобно предсказанью:
я видел свет в рождении весны
и видел тьму весне той в назиданье.

И сколько можно числа теребить,
пытаясь рассказать в огне священном
о том, что будет – значит изменить.
О том, что было – значит переменно.

По-разному рождается искра,
но то рожденье будто бы причастье:
и свет, и тьма собрались у костра,
пророча безмятежность и ненастье.

И будет разлинован этот край
размытых обликов и пестрокрылых взглядов:
я падал в день, который вспоминал.
Я падал в ночь, где тьма шагала рядом.

И некому меня остановить -
лишь время счет ведет свой по минутам:
песчинки падали, чтоб нас благословить
безмолвием, которое как будто

настанет снова средь дымящейся межи,
где угольки уснувшие томятся.
Мелькнет искра. Тепло ее держи -
ведь только уголькам огни здесь снятся.

И будет так – появится рассвет
из тьмы, рожденной маленькой искрою,
что возродилась через сотни лет
лишь удивить всех яркою игрою.
                16.01.1988