Скрипач

Мне 32 года. До сих пор один и тот же кошмар из года в год, из ночи в ночь преследует мое истощенное сознание.
Яркий свет рампы раздирает веки, щурясь и морщась от него как от внезапно раскусанной после сахарной пудры клюквы, я обнаруживаю себя во фраке со скрипкой и смычком в руках.
Концертмейстер, дежурно улыбаясь, дает волю рукам и они, словно сорвавшиеся с цепи псы, мчаться по черно-белой дорожке, петляя и запутывая следы. Рубашка взмокла, несмотря на мертвенный холод, подобно электрическому току пробивающему ватное тело от кончиков пальцев ног до корней волос на темени. Я практически ничего не вижу: прожекторы бенгальскими огнями выжигают сетчатку. Далекий шелест зала, срываясь с балкона, ряд за рядом набирает силу, чтобы оглушающей волной хохота смести все на своем пути, прорываясь к сцене, мощным ударом раскрыть свою пасть и проглотить чернеющую на фоне засаленного «задника» фигурку. Голова пианиста гильотиной падает на грудь, смычок как намагниченный предательски тянется к струнам, покрытым канифольной пылью, а из головы, как крысы с тонущего корабля, обгоняя и перескакивая друг друга, мчаться прочь ноты…
Щедро осветив фарами окна противоположного дома, во двор въехал, слегка поскрипывая и устало покачивая зевающего таксиста, забрызганный «Рено». Что-то неразборчиво бубня, пожилой мужчина в сером добротном пальто раздраженно переминался с ноги на ногу, звонко постукивая носками черных лакированных ботинок по замерзшему каблуку. Продолжая бурчать, он поднял воротник, с нарастающим нетерпением ища взглядом поворот, где припоздавший таксист, завершая по спящему двору «круг почета», направится к нужному подъезду. Звук мотора перебивает захлопнувшаяся дверь автомобиля, оставив в ночи гулкое эхо. Достигнув приоткрытого окна второго этажа, оно медленно растворяется под пристальным взглядом уличного фонаря.
За окном в избитой постели, беспомощно выгибаясь, тело в полосатой пижаме силилось сделать вдох. Сухие губы по-рыбьему безрезультатно хватали воздух, перейдя на хрип, гортань заставила человека проснуться, наполнив легкие долгожданной свободой. Грудь тяжело вздымалась, как после продолжительного бега, кругом шла голова. Молодой человек, слегка покачиваясь, встал с кровати и неуверенными шагами направился в уборную. Вскоре заворчал водопроводный кран, сонные трубы ответили с недовольным кряхтеньем. Продолжительно умывая лицо и пытаясь совладать с дыханием, человек долго стоял, согнувшись над раковиной, изредка роняя равнодушные капли на холодный кафель. Вернувшись в кровать, он с безнадежностью обнаружил, что некогда ласковая подушка отказывается погружать его в царство сна, и остывшее одеяло безучастно к его мольбе о помощи…
Наполняясь сигаретным дымом и шепотом чуть пожелтевших страниц, комната второго этажа дома номер 17 вновь тоскливо дожидалась рассвета.

2 марта 2014