крысолов

не поёт крысолов по дороге домой. голос его украл кузнечик и поволок прятать в зеркальные отражения капелек росы, которые, смеясь, будут перебрасывать все когда-либо сказанное между собой, пока не устанут или не растают на траве от долгого веселья.
слова крысолова были лёгкие и немного царапающие, потому что говорить он учился у своего дяди - владельца скотобойни, который его и вырастил. иногда крысолов читал вывески на витринах лавок, иногда листал книгу о животноводстве - единственная, что у них была. в первый раз, когда он обратил внимание на эту книгу, дядя похлопал её по обложке, приговаривая:
- вот, это наша библия, парень! когда-нибудь и тебе её передам!
крысолов не знал, что такое библия и ещё не знал, почему его зовут крысоловом. у мальчишек, с которыми он иногда играл в догонялки на улице, имена были другие и цвета их имён отличались друг от друга. он и крысу-то видел всего один раз, когда она пробралась в их домик и сидела на мешке зерна, смешно протягивая лапки вверх, как будто хотела что-то достать. о своей находке он никому не сказал.
не поёт крысолов по дороге домой. он пинает камни и длинной тонкой веткой рассекает траву, мешающую ему на пути через луг. зачем, думает, мне нужен этот голос, когда на рынке я могу тыкнуть пальцем в нужный товар, с соседом поздороваться кивком головы, если хорошо - улыбнуться, если плохо - нахмурить брови. только вот песню не споешь, а у него была любимая, которую он услышал на ярмарке от девушки в синем просторном платье, продающей апельсины и деревянные ложки.
начиналась она так:
 
вместо глаз
создатель подсунул мне чёрные кварцы
вместо заботливых рук -
пару стальных ножей
убегайте, убегайте от меня, оборванцы
я совсем не умею любить