опасайся солнца, офелия

я помню, как всё было вначале.
два аметистовых глаза разглядывали комнату, останавливаясь на каждом предмете:
разноцветные бутылки,
прелые листья над потолком,
тяжёлый слой пыли на портрете незнакомца.

старый кукольник отправляет две синицы в другую часть мира,
чтобы раздобыть там немного озимой пшеницы для цвета твоих волос.
сам же раскладывает по столу слезы полыни и белых роз для создания полупрозрачной кожи.

в тот момент ты была похожа на фарфоровое небо в тесной комнате второго кукольника. того, что был больше, но, кажется, вырос из игрушек или забыл про них, занимаясь другими кукольными домами.

я наблюдал за твоим рождением, лёжа на полке уродцев с тремя ногами или слишком длинными шеями, что всё время сталкивались огромными лбами при каждом движении и повороте.

как мне кричать тебе, когда рот перевязан шерстяной черной нитью, что бы ты опасалась солнца и того, что оно порождает. потому что тени деревьев ходят по свету, забирая тела тех, кто блуждает по незнакомым дорогам совершенно один.

берегись чудовищ с пуговицами вместо сердца,
берегись самых красивых слов и закатов. всё, что ты сможешь увидеть, будет подготовкой к настоящему миру, а убитый зверь - образ того, на что он будет похож.
лучше убить в себе жизнь, пока она так слаба и незряча, и, может быть, тогда ты себя сбережёшь.