Песня о том, как стихъ не был принят миромъ

Опричь фиглярства и разврата,
И тарканьичих интриг,
Сжимая сердце в кукиш мата,
Родился в харю мира стихъ!

Но рожа мерзостного действа,
Обозванного миром вскользь,
Давясь плодами лицедейства,
Сей жертвы брошенную кость,

Не без издевки - изблевала
Нам взад, возвратной накладной...
А тьма смердела и рыгала
Пируя с глупостью людской!

сей опус я извлек из возбуждения моего ума, коего повергло в оное творение сего оригинальныя автора: http://www.stihi.ru/2017/01/22/7294

отчего первое свое отображение мысль, облекшися в благородныя жанр поэзи, обрела в образе рецензии увенчавающей господина Сингапурченко трудъ


Оное имело нижеследующее развитие:

а я беспечных полн томлений,
своим же гением смущён,
как в унитаз, на воды тщений,
спустил случайной веры чёлн...

окстившись сим окщеньем святым
и губы все в себя вкатив
я стал обрящившим усладу
и в ней завис: как рубь красив.

А вы, тщеславием обжаты
И упакованы враждой,
Сидите там, где прочи фаты
Сидят, не разродясь собой.

Их каменные пустотцветы
Не могут выйти в светлый мир
И от того они одеты,
Как мертвецы на страшный пир.

Гуляют с яростью берсерков,
Давя из душ последний вкус...
Не возвратить их Человеков,
Но я сказал бы - это плюс!

Зараза! Как где же торможенье?
Хорош уж призраков пугать...
Но мой цепной и злобный гений
Когда дурак был поиграть?



Далее гений истощил свой гений и окстился.