Размышления о деревне и деревенской школе

 
    Три дня назад ездил в деревню, где родился, рос, учился в школе, работал в этой же школе учителем, директором, был главой сельской администрации…Когда учился в школе, учащихся было около ста, когда работал-сорок, и вынужден был уехать с родины в в связи с закрытием школы. И вот приехал посмотреть. На родительский дом, на оставшихся жителей, на родную школу. Магазин не работает, почты нет, школы нет, клуба нет. На весенний женский праздник  население собралось в одном из классов школы. Расставили столы-парты, посидели, попели песен в основном грустных… Напротив школы, как памятник, двухэтажное здание из белого кирпича, в котором были клуб, почта, библиотека и местная власть. Кстати, ее тоже нет. Присоединили население к другой, более крупной администрации, из которой раз в неделю приезжает представитель узнавать о нуждах местного населения. Картина разорения страшная. Там, где раньше пахали и сеяли, молодые елочки. Говорят, в прошлом году был богатый урожай рыжиков там, где косил я с сыновьями.
 И уезжал с чувством глубокой боли от того, что увидел. Что-то в этой жизни не так. Так не должно быть. Кто-то же за это должен ответить или же это для кого-то пройденный этап, который можно забыть. И самое страшное в том, что я не только очевидец, свидетель всего этого. Я- соучастник происшедшего.
Считаю по селу в нашей истории  нанесено несколько ударов. Коллективизация,  война (здесь винить, кроме врага, некого, армия наша Рабоче-Крестьянская, даже больше крестьянская.  На памятнике в родной деревне непришедших с войны в три раза больше ныне живущих), ликвидация неперспективных деревень в семидесятые и, как контрольный выстрел, реформа в «веселые» девяностые.
Я начал работать в этой школе еще в «застойные» времена. Малокомплектная школа, в классах 5-8 человек. И была пионерская организация, и были кружки и секции, и учителя приходили домой поздно вечером. Кроме педагогической деятельности, все учителя в «активе»: перепись населения, избирательная кампания, условия стойлового содержания скота, подготовка техники к весеннему севу, депутатская работа,  женсовет, культмассовые мероприятия, наглядная агитация, пропагандисты. И не роптали. Как девиз у десантников- «никто кроме нас».
 И зарплата была меньше чем у доярок на ферме.
Сельская школа неразрывно связана с сельской жизнью.  Пришкольный участок площадью 3гектара приносил в школьную столовую практически бесплатные овощи. Урожай теплиц давал годовой запас огурцов и помидоров. И мы учителя с гордостью слушали разговоры наших школьников , глядевших на садящееся в тучу солнце, о погоде на завтрашний день, о том, кто сколько с родителями заготовили сена. А дома у сельских школьников сколько было работы!?
Помню, в школу приходили профсоюзные путевки в лагеря отдыха на берегу теплого моря для детей.
Не  помню, чтоб кто-то уезжал из деревни летом. «Да мы лучше с отцом в палатке на берегу реки весь сенокос «проотдыхаем!!» Сельская школа готовила кадры для села. Прививала любовь к земле, к труду на этой земле, любовь к своей маленькой родине.
А потом все пошло как-то не туда и не так. Если хозяин задумал перестроить дом, он его аккуратно разберет, начиная с крыши, каждое бревно проверит, устаревшее заменит на новое и так аккуратно соберет. У нас же хозяин начал с того, что выдернул фундамент из-под дома. Все это коснулось и школы. Детские организации убрали, взамен ничего не предложили. Из СМИ вылился такой поток негатива на все и на всех, что народ недоумевал, он не мог разобраться, вчера это было черное, сегодня-белое и наоборот. Рушились идеалы, менялись цели. Слово «патриот» стало считаться матерным. Менялись учебники и программы в школе, прекратилось финансирование. Как сказал один юморист в то время-с учителей надо брать деньги за то, что продолжают в школе работать.
Деятельность младореформаторов коснулась всех отраслей народного хозяйства. Докатились эти реформы и до наших медвежьих углов. Кто-то очень умный сосчитал стоимость движимого и недвижимого в колхозе и разделили между жителями. ПриватизаЦИЯ!! Очередной опыт над селом. Самое дорогое, конечно, исчезло до этих расчетов, но факт тот, более, что колхозники получили свой земельный пай более 4га каждому, кому-то достались древние трактора, кому-то телега, разобрали по личным подворьям колхозный скот. Все стали фермерами. Как на «диком» западе. И я, как глава с\адм не мог ни помешать , ни предотвратить этого. Лозунги «Долой колхозы!» и «Фермер нас прокормит!», и чудовищное давление сверху на крестьян сделали свое дело. Деревня притихла, оглушенная случившимся. Крестьяне поняли, что пахать и сеять не для кого. Есть земля-нет техники. Взятый  с колхозной фермы скот  продан по дешевке перекупщикам. А если кто-то пытался производить какую-то сельхозпродукцию, реализовывать было некому. Возить в райцентр- затраты больше, чем стоимость продукции. И случилось страшное. БЕЗРАБОТИЦА. Никогда за всю историю государства Российского не сидел крестьянин без работы. По определению, в деревне она есть всегда, не может не быть.
Из-за отсутствия финансирования, чтобы выжить педработники обзаводились подсобным хозяйством. Не от любви к домашним животным в хлевах у них было все- от кур до коров.
А осенью после работы-в болото за клюквой и на станцию к поезду. Стыдно? Да, стыдно до такой степени, что я из машины не вылезал, боялся, что увидит кто-нибудь знакомый. Приехавшие вместе со мной продавали у поезда и свои ягоды и мои. Зато обратно ехали с деньгами. Но ягоды растут не круглый год, к сожаленью…
Именно в это тяжелое время «градообразующими» стали сельчан учреждения образования и культуры. Началась «малая» оптимизация. Закрывались начальные школы в округе, а при нашей восьмилетней открылся школьный интернат с шестнадцатью воспитанниками и пятью рабочими местами обслуживающего персонала. Почти все дети из неблагополучных семей, которые крайне неохотно ехали домой на выходные и на каникулы.
А потом постепенно количество учащихся почти сравнялось с количеством учителей, и начался второй период оптимизации. И он же коснулся и культуры, и здравоохранения, и всей социальной сферы.
Хотел написать критический отклик на статью уважаемого О. Верещагина  (см. предыдущий номер «Графомана»), а получается, кажется, полное единомыслие. Согласен с характеристикой самоубийц, придумавших ЕГЭ, согласен с мнением о самоубийцах, проводящих укрупнение школ. Ведь эти желтые, «как у них», автобусы не  только не привозят здоровья детям. При их присутствии у дверей школы, когда еще не прозвенел звонок с последнего урока, речь не может идти о послеурочной работе учителя со слабыми учениками, речь не может идти о кружках и секциях. Ученик на последнем уроке мысленно уже там, в автобусе, и он клятвенно заверяет учителя, что «он к следующему уроку все обязательно сделает».
Раб ли учитель? Действительно, в Древней Греции рабов, сопровождающих учеников в школу, называли педагогами. Моя мать, ходившая в школу сто лет назад, всю последующую жизнь называла учителя наставником.  Красиво, не правда ли? В советские времена- это «передовой отряд интеллигенции».
Учитель –верный слуга государства, но не власти. Такой же слуга, как врач, военный. В конце концов, мы выполняем государственный заказ, как рабочий на заводе. Но –«служить бы рад-прислуживаться тошно».
О какой политической слежке в школе может быть речь? Я не знаю, работал ли в школе уважаемый Верещагин, но я даже в советские времена не знал, что это такое.
О каких заказных и  бесполезных мероприятиях Вы говорите? Почетный караул у памятника в День Победы? «Бессмертный полк» формальное мероприятие?
У нас в девяностые все отобрали. У нас, я имею в виду у школы. Исчезли из классов портреты Героев , пионеров и комсомольцев . А через несколько лет провели опрос в одной школе: кто для тебя герой? На кого хотел бы быть похожим? Для исключительного большинства- бритые затылки с  цепями, девушки «облегченного» поведения.
Ваша цель в жизни? Бабки, тачка, дача.
Так что оставьте нам то немногое, что еще не успели затоптать в грязь.
Несколько месяцев назад наш министр, глядя с экрана невинными, все понимающими глазами, утверждал, что нет необходимости загружать учителя ненужными, бессмысленными отчетами. Как говорится, «не прошло и полгода». А ежемесячную оценку своего труда, уважаемый учитель, извольте оценить в баллах. А докажите документально, что проведены эти мероприятия, ибо от этого  зависит оплата вашего труда. А школьная комиссия проверит вашу оценку вашего труда и внесет изменения.
Вначале подумалось: ну, теперь начнется. Как ни странно, не началось. Или учителя скромны в своих оценках или комиссия толерантна к ним.
А вот по поводу толерантности я с Вами согласен. Перед глазами европейский пример. Наше государство- единственное в мире, в котором живут более двухсот национальностей, в котором представлены все религии от православия до буддизма и язычества. Мы настолько были толерантны к другим, что стеснялись называть себя русскими. Я не толерантен только в одном случае, когда вижу, как за спортивный клуб нашей армии играют чернокожие футболисты. И тут у меня закрадывается вопрос, а в каком воинском звании, интересно, эти «наши защитники Родины»? Судя по зарплатам, никак не ниже полковника. Впрочем, и в моем любимом «Спартаке» их достаточно. За державу обидно.
Но несмотря на оптимизацию я оптимист. Уверен, что несмотря ни на какие реформы, ни на какие санкции наше образование, наш народ «вынесет все, и широкую, ясную грудью дорогу проложит себе..». И дальше по Некрасову.