Вороний Бог

P. S. Всякий день сталкиваясь с капризным недовольством мироустройством, мелочной подозрительностью к Богу и беспощадной презрительностью друг к другу и сама будучи грешна тем же стократно, ловлю себя на беспомощности в поиске ответа по существу, а не по минутной готовности – то есть «остроумию», которое окружает все теснее и становится все невыносимее. Но ответы вдруг приходят - чаще с неожиданной стороны.

                Марина Кудимова




Коль должно бить,
Тогда и должно быть
Вполне реальным, ощутимо сильным...
А не каким-нибудь творцом субтильным!

Смиренно ожидающим в астрале,
Чтоб черти его ноги оторвали
От грешной плоти шарика земного.
И, собираясь как нектары в соты,

Дойти до основного,
То есть, сути,
Которой не отдать и должно бить!
Коли хочу я в этой сути быть.

Вот так я бью по этому гвоздю
В своём запястье.
Я отдать не властен
Ни родины моей и ни любимой,

Единственной. А ежели отдам,
То их не будет. Значит, должно быть.
И по гвоздю я продолжаю бить,
Как крест их приколачивать к запястью.

И нет исхода.
Разве что погода.
Сегодня снег. Такой пушистый век.
И неизменны время и природа.
















Мир дому моему!
Суму или тюрьму
Я приношу в свой дом,
Чтоб миру мир пришёл.

Сума или тюрьма есть порождение дум.

Они как дым.
Я дым забрал из мира
И в дом принёс по чёрному топить…
Чтоб думою миры не замутить.

Мир дому моему!

Но миру в нём не быть.
Такую я нашёл гордыню для себя:
Поскольку мир мой мал,
Я погожу годину

И за его приростом погляжу.

Казалось, прирастают мной погосты.
Казалось, не дома, а домовины.
А то, что до сих пор не перестал…
И что душа со льдины и на льдину…

Так это сокрушается душа!

Не льдиной в ледоход,
А с миром быть единой.



















И вот твоя любовь обречена:
Не словно о скалу волна,
Но словно сквозь песок вольна…
Как будто твоя пуля о висок

Ударится и растворится в нём!
С такою смертью мы потом живём.

Не чувствуя её, ведь ты волна.
Не чувствую её, ведь волен я.
Лишь мир доволен: мир приходит к нам,
Со смертью, что глядит по сторонам

И выбирает направление дня!
Как выбирают углубление дна.

И одиночество: любовь всегда одна
Как будто твоя пуля о висок…
Всё это ложь, убогий голосок,
Молящий близости сиюминутной.

Мир опустел, но в мироздании чудно
И без слияний душ в сплетеньях тел.






p. s. еще раз напомнить. только личность противостоит распаду. никакого огня не приносил Прометей (не было в том нужды), он принес Напрасные Надежды: что вечна прекрасная юность, не изменит настоящая любовь, и что гениальные рукописи и холсты не горят... это все ложь, ибо: в старух обратятся жёны, а в холсты завернут ветчину (и это, в сущности, правильно: смерть - часть нашей жизни).
и только личность противостоит распаду, живущая ирреальным личность, какой бы она ни была.
одна или две из частностей: без личности нет ни политики, ни искусства, есть лишь искусо-делатели и искусо-потребители.
разумеется (даже разумом), что сие не касается чуда веры.

                Николай Бизин









Бродягой забродить.
Какой-нибудь такой бодягой
Из сердца тянешь Ариадны нить.

Как будто твоё сердце - Лабиринт.
Как будто моё сердце - Лабиринт.
А Лабиринта нет, есть только чудо.

Бродягой забродить в крови
Или узнать всю чистоту любви
Без замутнения и умопомрачения?

Нам предстоит любовное влечение,
Его незамутнённое течение…
И у него вполне обычный вид:

Достоинство и честь, и никаких
Стяжаний ни во имя обладаний,
Ни утоления пагубных желаний.

Желанья есть.
Но нет их унижения.
Я потерял любовь и жажду возвращения.





























Не знаю.
Рая я не знаю.
Но мню, что знаю ад,
Когда бросаю взгляд

Вперёд или назад и остаюсь без взгляда.

Как будто он подобран этим адом,
Который есть вокруг.
Но ты, мой друг,
Когда идёшь со мной иль за моей спиной,

Иль впереди меня, бросаешь взгляд.

И получается, что я твой ад.
Я мною себя.
И я тебя гоню.
Ведь адом быть твоим нисколько не желаю.

И только одного не знаю:

Зачем же ад храним,
Когда лишь рай любим?

























От-терпеть.
От-тепель.
А капель, если наоборот,
Превращается в лёд.

Превращается в град:

Град Петров, ледяной его взгляд
От-терпеть.
А потом будет от-тепель!
В град всели'тся тепло.

Ну а мне без тепла повезло,

Поскользнувшись, себя удержать:
Не позволить себе отупеть.
Льду во мне повелеть умереть.
Самому же оставаться здесь жить,

Превратившись в свирель и капель.

Далеко уведя от петель
Всех, живущих навзрыд.




















P. S. Содержанием Библии является не то, что человек думает о Боге, а наоборот, мысли Бога о человеке, поскольку в Библии ничего не говорится о нахождении человеком путей, ведущих к Богу, но речь там идет как раз о том, как Бог находил пути к человеку.

                Карл Барт






Гордыня.
Дыня.
Хвостик поросячий.
И я незрячий, только ощущачий

Щенячии восторги бытия.

Гордыня.
Якобы душа моя
Приемлет всё и тяжести подъемлет
Любые,

Ежели с любовью

Моею только: ровно вот на столько
Над преисподней.
Я иной сегодня
И знаю: в преисподней меня нет,

Коль сам не выведу её на свет.

И смех, и грех -
Такие вот плоди!
Гордыня.
Дыня.

Хвостик от звезды.






















Ловушки многия, и многих не избег:
Подружки для души, а для телес игрушки!
Гордыня для словес.
Земля небес.

И бесы во плоти.
И на моём пути
Себя мне самого не обойти.

Я мог бы обойтись и без меня:
Примеры брать с других!
Миров на свете много.
И множество даров, но мало срока,

В который оные соблазны поместить,
Как в мышеловку сыр!
Я выбираю мир,

Что из меня меня не выбирал...
Ведь из него я и не пропадал.
Когда лукавый предлагает рай
На выбор, ничего не выбирай.




























Я не предмет в болезненных пределах,
Но я душа, и у меня есть тело.

А что болит предмет - так говорит с душой,
Иными языками не владея.

Но я душа, а тело мне на шею
Садится, словно я уже большой

(доколе здесь, то от всего спасу).
Не удивляйтесь тела на весу

И невесому в бездне мироздания!
Оно на мне и мною же несомо.

Когда ты говоришь со мной весомо,
Желая прилепиться тело к телу,

Легко перешагну твои пределы,
Душою тебе в душу загляну.















p. s. Пусть никакое гнилое слово не исходит из уст ваших, а только доброе для назидания в вере, дабы оно доставляло благодать слушающим.
                Послание к Ефесянам святого апостола Павла









Нельзя делать то, что нельзя.
Потому что просто нельзя.
Невозможно то, что не можно
И что мыслимо, то немыслимо,

Хоть имеет обычный вид!
Богородица не велит.

Нельзя делать то, что нельзя.
То, что чистое загрязнит
И живое что умертвит,
Погрузив во тьму с головою.

Нельзя делать то, что нельзя
Ни тебе, ни мне, никому.

Договариваться нельзя.
В счёт души своей отовариваться
Богородица не велит!
Но никто за мной не следит.

Потому я сам прослежу.
Ещё раз себе укажу:

Нельзя делать то, что нельзя!
Потому что просто нельзя,
Хоть имеет обычный вид.
Богородица не велит.






















В который раз у бездны на краю
Произношу обычное люблю.
И не срываюсь.
Ибо заблуждаюсь.

Поскольку нет любви в моих словах
И нет любви у бездны на краю.
Произнося обычное люблю,
Я словно бы обманываю страх,

Поскольку мне его не победить...
Но и не потому, что побеждать
Не надо никого!
А я хочу награды

И трепетания сердца моего.
В который раз у бездны на краю
Я не люблю,
А просто говорю.

Пока я не узнаю, что по росту
Дана мне бездна.
Я же заблудился,
И только бездна мне, слепцу, видна.




























Это ж надо уметь: умирать!
Но не там, где сражается рать,
Когда бой на миру, на свету...
А на Чёртовом этом мосту,

Если знать, что пройти не дано.

Это ж надо уметь: умирать!
Ведь и всякий умрёт всё равно.
Но чтоб смерть свою с бессмертием сравнять,
Это ж надо уметь: умирать.

И не знать, что умереть - не дано.

Не хочу я никого принижать.
Не хочу я никого возвышать.
Но и плакать ни о ком не хочу.
Коль дано не умереть по плечу,

То дано мне по плечу умереть.

Это всё величанье себя,
Это всё выступленье по тверди:
Не имеет отношения к жизни,
Не имеет отношения к смерти...

Суета в мировой круговерти.














P. S. Интересное о союзниках, прошлых и будущих: Надо отметить, что последним немецким солдатом, получившим Рыцарский крест за храбрость 29 апреля 1945 года в берлинской рейхсканцелярии, был французский эсесовец-доброволец Эжен Вало.







Это ж надо так загадать,
Чтобы Богу душу продать:
А не слишком ли возомнил,
Что торговля твоя с умишком?

Перечислив свои проступки,
Покупаешь верные мысли.

Это ж надо так загадать,
Чтобы Богу душу продать:
Я не знаю такой покупки,
При которой рождённый ползать

Летуна научит летать
И утешится побеждённый.

Есть такая в миру торговля:
Заменить свою кровь любовью,
Бога донором именуя…
От иудина поцелуя,

Коли хочешь себе величия,
Никакого почти отличия.


























Предъявляя претензию миру,
Ты желаешь лосниться от жира.
Потому ты не мир обретаешь,
Зато жиром своим обрастаешь.

И не знаешь, что ты - это я:
Ибо ты человек, я свинья.

И когда ты проходишь по грязи,
В коей я возомнил себя князем,
Не подошвы свои с головой
Погружаешь… Как сорной травой

Прорастая сквозь сердце моё!
Забывая, что сердце твоё.

Это - притча, не более чем.
Я не вижу особых проблем
В человеческом свинстве: единство со всем мирозданием
Не зависит от тела, но зависит от дела!

Положил ли ты душу за други своя?
Или в грязь уронил как свинья.
























Ты слушай тишину, идя ко дну.
Ты слушай тишину, идя со дна.
Как будто в водоёме окоёма,
Придя домой и уходя из дома.

Сегодня я волна.
Сегодня ты вольна.

Таких не может быть.
Никто не может жить,
Ничем не тяготясь,  не признавая власть
Земного тяготения и распада:

Корысти выживать!
Но плоть свою жевать сегодня нам не надо.

Ты слушай тишину, идя ко дну.
Ты слушай тишину, идя со дна.
Так свет идёт ко дню.
Так свет идёт из дня.

Таких не может быть, но нам случилось жить,
И это про тебя и про меня.















p. s. Помни, что ты, говоря, рождаешь слово, ты произнес слово, и оно никогда уже не умрет, но будет жить до Страшного Суда. Оно станет с тобою на Страшном Суде и будет за тебя или против тебя.
                святитель Феофан Затворник










Ты зришь лицом.
Сие есть лицезрение,
Когда лицо даётся на мгновение…
И в результате сдуется лицо!

Ты лжёшь лицом.
Куриное яйцо
Бывало раньше курицы на свете.
И вот своё лицо ты прилепил планете...

И здесь я начинаю быть тобой!
И выгляну на стужу. С головой
Уйти совсем в просторы мироздания
Я чувствую известное желание,

Поскольку в лицезрении очень тесно.
Когда лицо даётся на мгновение,
И в результате сдуется лицо,
Я честно назову себя концом!

Я честно назову себя началом.
Я честно прилеплю лицо к причалу,
К которому когда-нибудь приду.
Ты зришь лицом.

И чувствуешь беду.
Ведь в результате сдуется лицо.
Поскольку в мироздании наши лица
Совсем не оттиски на небылицах.





















Предъявляя претензию миру,
Всяк стремится на мир наложить свою меру.

Вот к примеру: ведь ты для меня - целый мир!
Мой кумир золотой, я любуюсь тобой.

О тебе я волнуюсь и тобой я ревнуюсь:
Не найду ли я меры другой?

Нет! Навеки останусь с тобой,
Чтоб других я миров не изведал.

Но когда я по векам иду
Не в каком-то аду, а во сне золотом,

Признаю: ничего я не предал
За века! Ведь всегда я валял дурака,

Ваньку-встаньку! Всегда окажусь на ногах,
Просыпаясь в грядущих веках.






























С нег небесных к трудам земным!
Опускаюсь и я с ним.
И окрест становится тесно.
Перемена мест, словно тесто,

Помогает себя лепить.

С нег небесных к земным трудам!
Полагаю и тут, и там
Эти мягкие холода,
Не решавшие никогда

Ничего в трудах повседневных.

Мне казалось, мой минет век,
И растают труды как снег,
Вознесённые до звезды
Испарением простой воды...

Словно спящая та царевна да разбудится поцелуем.

Я к себе самому ревную
Не бывавшее никогда!
Столько раз меня выручавшее...
Но, казалось, не происходившее ни в какой человечий век.

Ждали нег, а явился снег.















P. S. Дороги следует не искать, а строить. Сам процесс строительства меняет как самого творца, так и его судьбу.







В гармонии, которая нарушена,
Я слышу душу, коя воскресает
Когда-нибудь потом.
И то с трудом.

Казалось, без причин.
Без величин.
В ничтожестве плодятся величины,
Которые не могут не страдать.

В курной избе убогая лучина
Собою воплощает благодать.
И это без причин.
Из величин

В гармонии, которая нарушена,
Я слышу душу, коя воскресает
Когда-нибудь потом.
Таков мой дом:

Я и душа!
Поскольку в нём живём
Вдвоём, я возражаю разрушению
И диалог с душою продолжаю.


























Непрочный мир.
И человек порочный,
Как мой кумир.
Не менее, а более меня я полагаю мир,

Его непрочность
И его порочность.
Я заключаю всё в мою увечность:
У вечности я буду как конечность!

Ушиблен я о камень перепутья.
Непрочный мир.
И человек порочный.
И все ему в округе будут судьи,

Покуда перепутья не минует:
Избравши право, лево, напрямки.
Непрочный мир.
Я человек руки.

Я встал не с той ноги и поднял камень,
Кумира не творя,
Но говоря:
Что положу я камень в этот пламень

И раскалю как сердце янтаря!

От лживой прочности освободив,
Сорвавши якоря и полюбив.



















Разом.
Словно бы мир в разуме
Разо-да-очарован.
Разум не мной основан.

Попросту раз за разом
Я обретаю разум:
Словно бы раз-мышляю,
Словно бы два-мышляю...

И голова, где мыши,
Выйдет гулять по крышам.
И прорастут слова,
Как из ушей трава,

Мыслями из голов!
Но я лишаюсь крыши
(я срываю покров
С гор, где родятся мыши):

Разом схожу с ума
И захожу за ум.
И подоплёку дум
Я наблюдаю сбоку, сверху и свысока.

Разом мне не нужны
Станут те, кто важны
Разуму, а не сердцу...
И не дают согреться, лишь производят шум.

Лучше сойти с ума,
Вот что пришло на ум.




P. S. Путин сейчас Карамзина процитировал.
“Мы излишне смиренны в мыслях о народном своем достоинстве, а смирение в политике вредно.
Кто самого себя не уважает, того, без сомнения, и другие уважать не будут... Русский должен, по крайней мере, знать цену свою.”










Был некасаем, словно бы бросаем
На произвол. Как по дороге вол
Волокся, только волею влеком.
И внешним никаким ему кнутом

Не билась о бока ничья река.

Никто не рёк ему, ничья рука
Не наставляла острые рога
В одну ли сторону, другую.
Никто иудовым да поцелуем

К его слюнявой морде не припал.

Был некасаем, словно бы бросаем
На произвол. Я как волна у скал
Не сам себе пределы выбирал,
Но пробегал меж Сциллой и Харибдой.

Я некасаемых не знаю тел.

Лишь души некасаемы для дел
И помышлений. И ничьей обидой
На жёсткие пределы бытия
Не прогибается душа моя

И от своих путей не отвлекается.























Поскольку я хочу, как я хочу,
То я прощаю даже палачу,
Когда казнить себя не запрещаю…
Но помещаю в разные миры!

И разные пространства для игры.

Я человек, играющий людьми.
И люди, что вокруг играют мной,
Ценой меня пытают моё счастье,
Которого они явились частью…

Поскольку я хочу, как я хочу.

Короткий век
Родильному врачу.
И краткий век
Могильщику калек.

Всё оттого, что я хочу украдкой.

Я попросту не знаю никаких
Других здесь оснований пребывать,
Помимо: я хочу, как я хочу.
А должно не хотеть и перестать

Себя из своей жизни выживать.
























В том, что мне делать,
И в том, что не делать сейчас и потом,
Я не уверен:

Бедствуя словно жующим скотом
Перед двумя стогами...
А не рекой с берегами!

То есть в доверии.
То есть до веры.
А не распахнутой дверью

Сердце моё и глаза!
Делаю то, что можно.
Делаю то, что нельзя.

И объясняю сложно:
Надобно всё не так!
Жизнь - это твёрдый знак,

А не вольный сорняк.
Правду коль утверждаю,
А не лжи угождаю.















p. s. Силен не тот, кто может себе много позволить, а тот, кто может от многого отказаться.










Огонь в ночи.
И никаких погонь.
И лишь поклон в ночи себе вдогон,
Идущему от света да во тьму.

Огонь в ночи.
Не видно никому,
Что вкруг огня не так, как вкруг меня,
Но и'наче, поскольку твёрдый знак

Есть я.
А ты, душа моя,
Есть общий знак, всеобщий этот мир.
А я пока творю себе кумир

И шлю его во тьму, чтобы ему
Досталась тьма моя, но не тебе,
Моя душа!
Чужие те края,

Где всё в пустой борьбе
С пустою тьмой.
Огонь в ночи, сумой или тюрьмой
Возьми с собой кумир.

Себе оставив мир.


























Корысти ради
Истину искать.
Кондрашка хватит го'рлами икать!
В калашный ряд да с помыслами горними.

Корысти ради
Я взыскую истин.

И в этом жизнь.
Вся жизнь моя корысть:
Граниты ли науки грызть,
Лобзать ли поцелуями ланиты,

Чтобы потом уже к устам припасть!
А после сразу же в акулью пасть.

Поскольку ты вольна.
А я волна.
Корысти ради целая страна
Едва да не пришла из жизни в смерть.

И только совесть мне вольна велеть,
Что истина, что ложь.

А коли невтерпёж,
Да сразу хочешь истин?
Ты только поломаешь разум
И истин не увидишь никогда.






















Прости себе.
И не пусти себя
Второй раз совершить.
Я продолжаю быть,

Не бывши в совершенстве бытия.

Прости себе себя, душа моя!
Но мне меня пустить не допускай
Ни в ад, ни в рай... Покров на мне оставь.
Но после дай мне явь.

Я не хочу вдвойне

Или втройне умножить обладание...
Но после предоставь свидание
С реальностью!
С вербальностью свяжи

Негромкие свершения души:

Негромких звёзд ночное освещение,
Негромкие хлеба и рукопись в котомке,
И живопись моих негромких глаз...
Пусти себя к себе

Здесь и сейчас.













P. S. …не требуй любви от ближнего, ибо требующий (её) смущается, если её не встретит; но лучше ты сам покажи любовь к ближнему, и успокоишься, и таким образом приведёшь и ближнего к любви.
                Преподобный Амвросий Оптинский








В какую глушь,
Чтобы не слышать воздуха?
Ведь мною произносится эпоха,
Когда бы (что бы) я не говорил.

В какую глушь?
Моих не хватит сил,
Чтобы не слышать душ,
Парящих над дыханием

И над звучанием,
И прочим мирозданием.
Моих не хватит сил.
Вот дождь заморосил

Среди зимы (представьте, это мы).
То от-тепель (немного от тепла).
До-верие (до веры и до срока
Рождение недоношенного Бога

Моим умом).
В какую глушь сегодня мы придём?
Ведь мною произносится эпоха,
Когда бы (что бы) я не говорил…

Не слышать душ моих не хватит сил.



















Известно, из бездны,
Откуда приходят ответы на всё,
И где они смысл обретают небесный…
Приходит лишь то, что известно.

Нуждаясь в ответах,
В советах,
В предметах, что только сейчас интересны…
Доколе не сменит личину

Причина любого ответа!
Совета, предмета.
А я ничего не хочу, кроме света,
И всё-таки не зажигаю свечу.

Поскольку горит без меня.
И день без меня существует.
А тот, кто мешает сему,
Тот бездны вкушает.

И всякую тьму по слогам
Моим городам или весям внушает…
А я ему бездну отдам,
Поскольку он ей интересен.



























Да будет холодать.
Но чтобы устремлять
Все взгляды только в сторону тепла,
Не леденея ни единой долькой,

Да будет теплота всегда виднее.

Да будет холодать.
Зима поскольку.
Останется тепла сама земля,
Но всё земное (словно ты со мною),

Как косы расплетя, заглянет в космос.

Да будет холодать.
Ни на один вопрос
Никто своих ответов не предложит:
Ведь всё отдельно (пряди, что у кос,

Расплетены)...

А холода бледны!
Но теплота видна не запредельной,
Поскольку рядом.
Прикасаюсь взглядом.












p. s. Ваши любимые героини в реальной жизни?
Гениальная женщина, ведущая обыкновенный образ жизни.

                Марсель Пруст









Немало тьмы,
Которая есть мы,
Как будто вкруг огня
Сегодня вкруг меня.

Из тьмы глядит испуг.

Из тьмы глядят умы:
Как птицы, что на юг
Да с севера летят!
Из тьмы глаза глядят.

И эта тьма есть мы.

Как будто вкруг огня
Всё это вкруг меня.
Но нет во мне огня.
Я просто жду рассвета,

Который неизбежен.

А ты, мой друг, прилежен.
И я, мой друг, прилажен
Глядеть из этой тьмы,
Которая есть мы.

Любя или губя, мы смотрим на себя.















P. S. Чем больше делаешь, тем больше успеваешь.

                Владимир Путин





Чем больше делаешь, тем больше успеваешь
Недоглядеть (ведь мир недотворён),
Недогалдеть (когда хотелось петь),
Недоузнать (чего и не узнаешь)

И недоспать (как будто мир есть сон).

Чем больше жизни
И отчизны больше,
Тем меньше жизни
И отчизна горше.

Чем старше, тем и младше становлюсь.

Чем Русь святее,
Тем греховней Русь.
И гнусность человечия как гнус
Таёжный…

То и просто отмахнусь

(себе оставив высь)! Но это невозможно.
А было бы возможно, то и страшно,
Коль в этом изолгусь…
И снова повторяешь:

Чем больше делаешь, тем больше успеваешь.
























А ведь и смерть пока ещё бессмертна.
А ведь и твердь пока что мимолетна.
Лишь точку мне опоры дай,
Любые взоры я переверну!

Вот так любой из нас идёт ко дну:
Отчается себя определить
На место пу'сто...
Словно дурью мается.

Меж тем я просто выхожу наружу
И огляжу космическую стужу.
Потом себе тепло изображу...
И этому теплу потом служу.

И всюду - ничего,
Помимо твоего и моего
Тепла!
Потом меж нас ещё любовь была:

Её я во главу угла!
И больше - ничего,
Помимо твоего и моего
Всевидящая ока, то есть Бога.












p. s. Моё - только то, что я отдал.

                Преподобный Максим Исповедник












Глядеть звездой,
Сияя простотой,
На дольний мир.
Вокруг один эфир.

А там внизу земля.

Глядеть звездой.
Вокруг эфир - водой.
И быть в нём словно днище корабля,
Гладь рассекать.

И пядь земли искать.

Глядеть звездой,
Чтобы опёрся взор
Не просто о космический узор
И иней млечный…

Быть звездой беспечной!

И вот начать от печки танцевать
И разглядеть течение у речки,
Как речь мою.
Я просто говорю.





















Покуда человек не растревожен,
Никто и никому не нужен,

Поскольку всяк живёт по одному.
Я в одиночестве своём настолько сложен,

Поскольку из других времён сложён…
Или солжён я от начал времён.

Покуда человек не растревожен
Существованием большого мироздания:

Желанием, чтоб стало совершенно…
Он просто в ожидании живёт,

Что мироздание само придёт
Из рта его да прямиком в живот.

И вот оно приходит, чтоб желудок
Однажды лопнул! Миг подобный жуток

Своим напоминанием о рождении,
Когда издал я самый первый крик.
































Вороний бог.
Крыло воронье сбоку
Коснулось Бога, если распрямясь:
Установивши эту с Богом связь,

Я человек, считающий ворон!
Не равный человеку, равный Богу.
Вороний бог,
Который был рождён

В вороньем понимании недалёком,
Не близком мне...
В какой моей вине
Трёхпалый след и троепёрстный крест?

Трёхпалый след вороний на снегу,
И с ним охота к перемене мест
И времени. И я порой могу
Места и времена листать.

Вороний бог,
Когда не мог летать,
Идя по снегу
Равен человеку,

Взлетевшему как взгляд, оставив след!
Другого Бога в моём Боге нет.












P. S. Всё мне позволительно, но не всё полезно; всё мне позволительно, но ничто не должно обладать мною.

                Апостол Павел (1 Кор 6, 12)








Как будто я у бездны на краю
Произношу обычное люблю,
Когда любить нисколько не умею!
И не любить нисколько не умею.

Моя любовь садится мне на шею.
И нелюбовь садится мне на шею.
Возьмутся погонять.
Зовут перелетать

В два шага бездну, у которой трушу.
И я лечу, иначе свою душу
Навеки уроню!
Утрачу на корню.

А так я временю:
Как будто семеню, растягивая время
И в бездну семена роняя…
Когда-нибудь да прорастут со дна.

Я не любовь ещё, я только её семя.
Но в жилах кровь течёт, а не вода
Живая с мёртвой… Оттого я гордый
И с бездною ещё не в ровнях знаться!

А надо бы смиряться и влюбляться.



















Небесные красавицы явились к мудрецу
И заявили, что они к лицу,
А не к желудку и тому, что ниже,
Должны быть прилагаемы как жизнь.

Небесные красавицы солгали:
Чудесного они не предлагали!
А что с лица давали воду пить,
Так это всё явление природы,

В которой утопили мудреца.
И вот теперь он тонет без конца
И без начала.
Утоли печали

Свои в дали, мудрец, а не вблизи.
А я как солнца луч в пыли воздушной,
Которому и душно, и смешно!
Которому и свято, и грешно.

Которому его ума палата
Не так уж и богата тем умом.
Я просто посещаю его дом,
Который я немного освещаю,

Премного утешая мудреца!
Но никаких дорог не возвращая.

























Любой великий случай детской жизни
Напоминает о твоей отчизне,

Что кажется с игрушками коробкой...
"Но по руке твоей ползёт к себе

Малю-ю-сенькая божия коровка!"
И станет родинкой, что на губе.

Любой великий случай детской жизни
Напоминает об отчизне взрослой,

В которой ты как буриданов ослик:
Когда лукавый предлагает выбор

Между двух зол, ничуть не выбирай!
Река без берегов - вот твой родимый край.

Коровка - божия, но не коровий рай.
И никакой игрушечной коробки.















p. s. нас действительно почти убедили, что серость блистательна (например, Улицкая); что хорошо не то, что на самом деле хорошо, а то, что нам продают; хорошего на самом деле достаточно, но мало ресурсов и точек кормления, которые делят меж собой торгаши; если вас в чём-либо убеждают, то пробуют (скорей всего) этих ресурсов лишить.









Деление людей на живых и на мёртвых,
Подобное правописанию смиренных и гордых
Согласных и гласных, которые буквицы в слове!

Казалось, такое прочтение мне внове:
Я просто безграмотен был!
Деление людей на живых и на мёртвых

Всегда вызывает избыточный пыл,
Который как пыль при дороге:
Делите, и станете сущи как боги!

Впишите и тех, и других
В единое слово! В основе же миропорядка:
Дорога не гладка и не камениста,

А просто речиста.
И я изрекаю не только погосты,
Не малую дольку любых поколений,

А весь человеческий гений.






























Прекрасно всё.
И столь же всё напрасно,
Как и ничто.
Вода сквозь решето

Настолько же подобна под дождём
Протёкшей крыше.
Слышишь,
Это души

Стремятся жить и обретают тело.
И забывают общие пределы
Ради пределов частных.
Всё напрасно.

И всё прекрасно,
Если бы не мы.
Мы, новые умы,
Хотим быть всем.

Но нет меня совсем
В твоём уме.
И нет тебя в моём.
И мы, опять же, порознь, но вдвоём

Прекрасны столь,
Насколько ж не прекрасны!
Прекрасно всё.
И столь же всё напрасно.






















Любой великий случай детской жизни
Из жизни взрослой позовёт трубой
На башне...
И не станет страшно

К морозному железу пасть губой!
И оторвать, оставивши лоскут
Губы.
Но не в земле гробы!

Любой великий случай детской жизни
Из жизни взрослой позовёт трубой
Как воскресение...
А после вознесение...

Пусть не настолько, чтоб
Воскреснул целый гроб!
Но брошенным снежком...
Вскипевшим молоком...

И пенкой на губе - взамен участка кожи,
Оставленного мёрзлому железу.
Любой великий случай детской жизни,
Коль за деревьями не видно леса,

Предъявит небеса его корней

(прославив чудеса его вершин)
И горечи в осадке не оставит.












P. S. Мы думали, у нас такие серьезные проблемы. Откуда нам было знать, что мы счастливы?

                Маргарет Этвуд






_____________________равноденствие

Какая тьма вокруг,
Мой друг, какая тьма!
Тьма от ума, мой друг,
Такого вдруг ума,

Что и сума с тюрьмой покажутся рассветом.

Ещё зима вокруг,
Мой друг, она как Лета!
И мы с тобой на разных берегах.
И кто есть жив из нас? И кто есть прах?

И это мой рассказ о тьме рассвета.

Какая тьма вокруг!
Которая из тьмы
Такого множества вокруг темнот…
Ещё зима вокруг!

Она тепла как Лета.

Я знаю много человеческих природ,
Которые во тьме…
Которые в уме...
Но и в уме есть свет.

Вот-вот рассвет придёт.




















Когда приходишь к выводу, что всё
Имеет смыслы, ежели ты жив
Живою жизнью, то любой порыв

Приводит тебя к выводу: ты жив.

Но лишь тогда, когда жива вода,
А не мертва… Когда твои слова
Живые, а не мёртвые! Беда,

Коль ты лишь механизм. Но что есть жизнь?

Ведь что есть смерть?
Всего лишь твоя твердь,
Что под ногами… Или берегами

Реки твоей души! Она течёт в глуши.

Ведь жизнь тебе никто не изречёт,
Коль сам не слышишь среди этой стужи.
Из мёртвого и гордого себя

Я так однажды выглянул наружу.












p. s. С ближними надобно обходиться ласково, не делая даже и видов оскорбления. Когда мы отвращаемся от человека или оскорбляем его, тогда на сердце нашем как бы камень ложится.

                Преподобный Серафим Саровский















И не надо учиться бессмертию,
Расставаясь с обычною твердью.
Потому что бессмертие публичное
Словно Янус двулично:

То ли тьма, то ли свет!
То ли есть, то ли нет.

И наличие в бессмертии счастья,
И наличие в бессмертии бед
Различаются со стороны
Тех, кто быть не вольны

Бесконечно и больно!
Или же бесконечно довольно.

Я какою-то властью
Обладаю над собственным счастьем.
И какою-то не обладаю...
Потому я бессмертие теряю

Ради части бессмертия (без грязи).
Оттого-то не выйду я в князи.

Если ж брать его чистую часть,
То какими руками?
И во имя чего?
Я на то отвечаю веками.



















_______________равноденствие

Противоречу, но
Противно речи то, что даже не замечу!
А только осязаю там, где тонко
И рвётся, словно голосок ребёнка,

Когда я чем-то истину увечу.

Но не об этом я сейчас клоню.
Коль ночь склонилась к ночи, день ко дню,
Чтоб равноденствовать,
Чтоб стало всё исправно.

И я не брался чьи-либо весы

Да перевесить.
Или же часы
Свои песочные да вспять перевернуть,
Противореча.

Сделав - что-нибудь,

Не сделав всё!
Не сделав ничего.
Не преступив каких-то там пределов
Запреты.

Вняв души совету.











P. S. Когда вы поймете, что вам не на что жаловаться, вам будет принадлежать весь мир.

                Лао Цзы








Нет ценности иной,
Чем бренность, что со мной
Содержит вечность мира в неизменности.

Нет гибели иной,
Чем та моя беспечность,
Когда я забываю эту вечность.

Но это всё глобальные штрихи.
А есть и мимолётные грехи:
Зной, например! Когда в слиянии тел

Искали единения душ.
Знай, взявшийся за гуж, что ты не дюж,
Но слаб, чтоб удержать своё сияние.

Не надо ничего воображать
Миры не надо на плечах держать
Во имя мимолетного кумира.

Не лги, и всё.
Не будь ничьим слугой.
И возвращай всегда свои долги.

























Весь мир словно брюшко кошачье:
Всё мур да мур! И мироздание зрячее
Зрачки сужает, закогтив слегка,
Когда рука касается брюшка.

И убежит сизифова тоска

На этот миг!
И я ласкаю мир
Не как кумир, а попросту как живность,
Как данность, теплоту, желанность...

Забывши всю отобранность мою!

Не я сие мурчание творю,
Но вторю. Я отобран у молчания
И возвращён такому мирозданию,
Где голос мой ничуть не запрещён...

Поскольку не мешает ничему!

Казалось, я живу по одному
Мгновению моему
И мановению...
И далеко сейчас столпотворение

Кумиров!

И никто не жаждет власти
Над миром, но когтится счастьем.






















Явив себя. Ничем не удивив
Спокойной глади водного пространства:
Быв сбережением ея! Как будто мимолетное
Впервые предъявило нечто плотное,

Как камень и поток.
Непостоянство
Вдруг взялось постоянство обтекать.
Казалось, воду можно расплескать…

Ан нет!
В неё упёрся свет,
Оставив на поверхности души
Негромкий след небес...

А на воде
Следы моей глуши!
Я жил в её глуши.
Но к миру неподдельный интерес

Свет проявил
И в мир меня явил:
Мир отразил меня
Превыше моих сил.










p. s. Если тебе не нравится то, что ты получаешь, измени то, что ты даёшь.

                К. Кастанеда









Аки морской прилив смиряю гнев,
Где волны как трёхглавые собаки:
Их множество пред самой глоткой ада...
А мне в аду да ничего не надо!

И я пою напев,
Что я смиряю гнев,
Аки морской прилив, как белый тот налив…
Который день деньской!

Который мир мирской,
Исполненный сизифовой тоской
Да поедания евина плода…
Что длится бесконечные года!

И где он, мой кумир,
Мой мир беспечный,
Которого не видел никогда…
Зато вообразил по мере сил!

И всё-таки я гнев свой усмиряю,
Оставив морю море, миру мир
Или войну войне: я в стороне
И частью их, когда мой гнев утих.





























Делай сам.
Или сам не делай.
Прикасаешься к небесам
И душой своею, и телом,

Или даже душой души.

Делай сам,
Уйдя за пределы...
Или здесь, где лишь миражи!
Осязая пределы лжи.

Лишь тогда всё сделано будет

Хорошо, насколько возможно!
Ибо души, что вышли в люди,
Захлебнутся любою ложью...
Лишь когда потребуют дел

Не с себя, а с будущих тел.

А душа души не в себе.
Она родинкой на губе
Продолжается дальше губ
И решает, кто тебе люб.

Делай сам и не будешь глуп.













P. S. «Очень ранимый» - в духовной жизни означает: «очень тщеславный».

                Монах Симеон Афонский






По мере сил
Снег таял, снег таил

Всё то, что каждому дано по вере…
И не дано уже давно!

Вот я гляжу на этот свет:
Снег то ли есть, а то ли нет.

Смерть то ли есть, а то ли нет.
Вот-вот растает сама смерть.

Под нею обнажится твердь.
И с ней весна произойдёт.

Но не за этим снег ложится,
А чтоб снежки кидали дети.

Не оправдались чтоб грешки,
Но чтоб с лица сошли смешки.





























Всё просто, но ещё до простоты
Росли цветы без всякого полива.
Никто не помогал,
А выросли красиво,

Не броско!
Никакого лоска.
И ласки никакой.
Вот так у нас с тобой

Есть с безразличием ежедневный бой
Во имя неприметного величия,
Достоинства и чести.
Свято место

Не будет пусто, зато будет просто
И грозно, коль гроза накатит.
Мне говорят, что так же у погоста,
Где туча замирает и заплачет.

А я скажу: Достоинства мне хватит,
Чтоб не хватать за кости мертвецов!
И подлецов не брать себе в пример.
И это просто мир. И с ним никак иначе.























Проточная вода.
Казалось русло прочным.
Порочным мнилось дно,
Которое давно...

Которое недавно
Проточная вода
Ещё считала раной
На теле никогда

Не уязвлённой плоти!
Проточная вода
Была чиста по сути.
И многие года

Она проистекала.
А ты меня искала.
Ведь ты хотела пить
И ты хотела жить

Не только как наяда!
А так же как награда
Мне в горней вышине.
Но ты хотела жить

И ты хотела пить,
Не зная обо мне.
Я человек Воды,
И все мои труды,

Чтоб русло продолжать
Не просто в этом русле!
Течение в нём держать
Не грязно и не пусто.


p. s. Всякая добродетель не беспредельна, - а предел её есть строгая мера. Стойкости некуда расти, так же как и надёжности, правдивости, верности. Что можно добавить к совершенному? Ничего; а если можно, значит не было и совершенства. Так и добродетели чего-то не доставало, если к ней можно что-либо прибавить. И честность не допускает никакого добавления: ведь именно то, что я сказал, и делает её честностью.

                Луций Анней Сенека









Как много лжи.
Какие миражи
Мне кажутся особенно прекрасны?
В которых много ржи,

И ничего напрасным
Не предстаёт. Идя сквозь ледоход
Идущей повсеместно Леты:
Из года в год, со льдины и на льдину,

Как много лжи! Которая едина
С живою жизнью,
То есть с головою
Или с желудком.

В мироздании жутком
Есть гулкое раскатистое эхо
От смеха моего…
В котором ничего

От страха!
Я сниму рубаху,
В котором я на счастие родился.
Вы спросите, чего ж я обнажился?

А чтобы каждой жилкой слышать эхо
От гулкого мной брошенного смеха.
Пусть рыщет на лету
И в Лете мне отыщет красоту.





















Нет времени. На темя из часов
Песчинка на висок (из тех весов)
Да не падёт. И смертная тоска
Не вылетает пулей из виска.

Нет времени измыслить себе - жизнь,
И смерть - врагу. И вольтову дугу
Не протянувши от виска к виску,
Не передать сизифову тоску,

Что всё пройдёт! Поскольку всё - прошло:
И время, и число считавших время
Всему мерилом. Человечье племя
Вдруг стало вечно. То есть человечно,

А не животно.
Впрочем, это тщетно.
Я сам себя утешить не могу:
Нет времени искать себе слугу.

Чтоб вытер мои слезы у меня!
И я решил исполнить твои грёзы:
Остановить мгновение
Света с тенью.



























Во-да,
Ког-да она войдёт в пустой предмет,
То примет его форму, ибо нет
Воде иного места, как известно,

Помимо пустоты.

Во-де
Искать пустот в несовершенстве тесном!
В телесном устремлении как в русле.
Над пустотой проложены мосты,

Я именую их моё искусство.

Я предложу смотреть на пустоту
Немного свысока.
-  Но нет! - ответит мне моя река. -
Я тоже изрекаю по мосту

Над пустотой.

Воды там нет.
Ведь вся вода с тобой,
И ты всё разбавляешь пустоту.
-  Но существует ведь морской прибой, -

Отвечу я.

С тобой, душа моя,
Моё сердцебиение бытия.












P. S. РУССКИЙ - ИДУЩИЙ К БОГУ.
Никогда никого не слушай. Никогда ни на кого не надейся. Никогда ни от кого ничего не жди. Просто возьми и сделай все сам, с молитвой к Богу.







Проспавши рождество,
Проснулось божество.
И множества божеств на самом деле
Проснулись в это время в колыбели.

Проснулись в теле.
Или еле-еле
В душе своей, которая в глущи
Увидела вдруг наши миражи,

Забыв телам подгузники сменить.
Никто не торопился разбудить.
Само проснулось наше божество.
И ваше божество. И естество,

Явившее естественность свою,
Себя не осознало на краю
Земли…
Или в раю земли.

Всё предстояло.
Это всё мои
Недосыпания: я не могу проспать,
Чтоб божеству подгузник не сменять.

























О счастье всём или о части счастья
Нельзя судить без личного участия,
Привычки делать добрые дела
(исписывая книжицу в публичке,

Кто ныне осчастливлен, а кто счастлив).

О счастье всём или о части счастья
Нельзя судить без обладания властью
Прибавить иль убавить совершенство.
Кто никогда не чувствовал блаженства,

Не знает страха быть его лишён.

А кто спешит лишить меня, смешон!
Ведь я несовершенством не сражён
В ристаниях довольства с недовольством.
Есть у меня обычное дерзание:

Избавиться от участи желать

Того, чем мне излишне обладать
(так, словно бы от косточки у вишни).



























Ты сам себе назвал себя Атлантом.
Ты сам себя подставил небесам.
И чудесам.
И тем весам, что взял в свои уста,

Как меру мира.

Сотворив кумира
Не по себе,
Окрепни в той борьбе: теперь решай всё сам!
Ты сам себя подставил небесам.

Держи теперь под эту в икрах дрожь

Или икаров миражи и ложь.
Но в чём она?
А в том, что тяжестью лазурь больна!
Что ноши той не счесть.

Меж тем как сия ноша благо есть.

Не надо новой брать
И старой отдавать.
По силам, что дано,
И сил не потерять

Ни при каких вселенских катастрофах.

Всё будет, как идёт уже давно
Сегодня и всегда, и наперёд.




















Потерпеть поражение. Вспять
Поражённым свернуть и стоять
Поражённому той красотой.
Обнажённым пред той высотой.

Где сизифова гордость твоя?

Прокажённым любовью, к любви
Прикоснувшись не преображённым,
Но теряя болящую плоть.
И, вкусив перезрелый тот плод,

Ты согрел на груди колесо бытия.

Я такой же, как ты, преходящий.
Мы встречаемся по восходящей.
Каждый сам себе миф о Сизифе.
Никакие совместные жажды

И стремления к моим небесам

Не предложат тебе ничего.
Всё, что есть у тебя твоего,
Всё твоё и совсем не моё.
Поражает лишь чувство твоё.

Поражением не унижает.








p. s. Порядок вещей таков, что я сам создаю и ясную погоду, и грозу - прежде всего в себе самом, но и вокруг себя тоже.
                Андре Моруа










Пытаясь пропитаться небом,
Как хлебом, онебесил нёбо,
Взбесил его!
И больше ничего

Я и достичь не мог.

Как пыль дорог прилипли ко мне бесы,
Чтоб соблюдать мои же интересы!
Подальше в интересах забредать
Туда, где бреды через благодать.

Чтоб невзначай её не зачерпнуть.

С тех пор, когда передо мною бес,
То я к нему теряю интерес
Аки к предмету, а не человеку.
Я покажу тебе одну примету,

Как беса различать в кипении века.

Он сразу проявляет нетерпимость.
Всё посулив, он явит свою мнимость,
Забрав твоё и предложив своё
Красивое, но мёртвое жильё.

























Моя мистика только моя.
И моя казуистика только моя.
Всё от первого до последнего листика
Облетевшей ромашки!

Я букашкой по стеблю.

Заблуждения только мои.
И мои пробуждения только мои.
Посторонним лихим наваждением
Очень редко себя оправдаешь.

Только если родился слепым и глухим.

Я родился на том берегу.
Родилась ты на том берегу.
Все родились на том берегу
Повсеместно разлившейся Леты.

Там, где зрение и слух берегут

Различение тьмы или света
Разлучением правды и лжи.
Я не трону твои миражи.
Но свои миражи я разрушу!

Обретая прозревшую душу.























Когда всё течёт мимо
Не так, как вода речёт,
А телодвижением мима,
Которых наперечёт…

Но кажутся бесконечны!

Не просто сижу у речки,
Где трупы моих врагов
Влечёт и влечёт мимо…
Словно к тому погосту

Множество пилигримов очень однообразных!

Я покидаю разум.
Я покидаю скорбь.
Нажитый мной скарб,
Коим не обладаю...

Он обладает мной (мнится ему так)!

Стану Иван-дурак.
Стану я ванька-встанька.
Пусть на мою страну всякий здесь ополчился
(просто здесь нет друзей)! Враг же не отличился

От пилигримов погоста и телодвижений мима.















P. S. Толстое дерево началось с тонкого прута. Девятиэтажная башня началась с кладки малых кирпичей. Путешествие в тысячу верст начинается с одного шага. Будьте внимательны к своим мыслям - они начало поступков.

                Лев Толстой







И опять за моё как-нибудь
Принимаю моё как-нибудь - никогда.
Но какой-такой формы не примет вода

Я сегодня не знаю.
Потому поступаю как сводня,
Сводя бездну с краями!

Словно тьму с фонарями,
Что протянутся в парке ночном…
Как-нибудь да отыщется дом.

Если душу свою никогда не продам,
Но за други отдам, и отыщется дом!
Словно в парке ночном.

Я тогда его счастье пойму.
Я тогда его форму приму,
Как вода… Но до этой поры - никогда.





























Река,
Реки
Руке: сквозь пальцы воду!
Я упускаю всю мою природу

Вдаль по течению.
Влечение меня,
Река,
Реки!

И дымом от огня,
Помимо света,
Наречёшься где-то,
Где лето бесконечно быстротечно.

Река,
Реки,
Что я твой первый встречный
Поток!

Что мой ты потолок!
Что я за изречение не выйду.
Когда бы так, то не было б молчания,
Которое сегодня на виду.

Сквозь пальцы упускаю я природу.

Река впадает в море, но погоды,
У моря я давным-давно не жду.




















В холодной глубине пространств,
В которой никаких нет постоянств!
Кроме того, что хладно голодны
И бесконечны, ибо нет в них дна.

Всё быстротечно в них, поскольку ложь одна,
Застыв, рассыплется.
Потом другой
Предложено явиться будет мной.

Но и она рассыплется, застыв,
И станет просто горсть.
И станет лишь мотив,
Что я пространствах тех незваный гость.

А коли захочу опередить
Все рассыпания,
Хочу определить
Не расстояния и времена,

Но нечто постоянно и желанно.
И, как ни странно, явится страна,
Которая настолько многогранна,
Что ложь о ней переполняет слух!

И это всё о ней,
О нашей жизни тризна.
Но я прикинусь глух к рыданию теней,
Поскольку родина моя есть не погост, а дух.












P. S. Соединен ли ты с женой? не ищи развода. Остался ли без жены? не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит. Но таковые будут иметь скорби по плоти; а мне вас жаль.

                Петр






По морю ли.
По долу ли.
В подоле принесла ту ноту до
(по вере), словно воду в решето

Залив. И только веру сохранив.

По морю ли.
Я (как морской залив)
В твоём подоле тоже принесён
И пролит, а потом спасён…

Задолго до продолжен нотой си.

Ты принеси меня опять к себе на грудь
И не спаси теперь, а попросту спроси:
Доколе море проливаться будет попусту?
А я отвечу: Попросту забудь!

Бездонны суть поскольку эти пропасти.

По морю ли.
По долу ли.
В подоле принесла ту ноту до
(по вере), словно воду в решето

Моря налив, и стал я как залив.




















Непрочен мир.
А человек порочен
Лишь потому, что мир его непрочен.

Казалось мне, что этот мир проточен:
Проносит трупы разного врага!
На деле мимо мчатся берега.

А я река, застывши глыбой льда,
Да тучно посреди.
Как сердце, что в груди

У этой льдины, с миром заедино
Всё вырывается!
И льдина расступается.

Я выхожу.
Не жду я постоянства.
Но нахожу однообразие странствий

И трупов, и врагов, и берегов,
И дантовых кругов... Но я опять готов
Лёд вразумлять и мёртвых оживлять.






























Так ладонями показал,
Что себя к небесам привязал:

Жизнь - вот здесь!
А мне хочется жить - вот здесь!

Между тем я и там не весь.
Между тем во плоти на вес

Меня есть не настолько много,
Чтобы рухнули на дорогу

Чудеса, коих нет во мне.
Небеса, кои есть во мне.

Жизнь - вот здесь!
А мне хочется жить - вот здесь!

И пусть целый мир обхохочется,
Ибо хочется - не перехочется!








p. s. У нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. А Петр Великий, который один есть целая всемирная история! А Екатерина II, которая поставила Россию на пороге Европы? А Александр, который привел вас в Париж? Клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество, или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал.

                Александр Пушкин











Непрочный мир.
А человек порочен
Лишь потому, что мир его непрочен.

Казалось мне, что этот мир проточный
Проносит трупы каждого врага.
На деле мимо мчатся берега.

А я река, застывши глыбой льда
Да посреди!
А сердце, что в груди

У этой льдины с миром заедино
Всё вырывается!
И льдина расступается.

Я выхожу.
Ищу я постоянства.
И нахожу однообразие странствий

И трупов, и врагов, и берегов,
И дантовых кругов… Но я готов
Лёд вразумлять и мёртвых оживлять.



























На злобу дня
Не будет злобы дня.
Как будто столкновения зуба с зубом
Не будет в пасти.

Никакой напасти
Не будет на напасть.
Никто из нас не пробует напасть
На злобу дня.

Спросите у меня,
К чему бы злобу дня возненавижу?
Как будто дождь находится по крыше,
Где капли не стучат по одному

Зонту от напасти...
Зато стучат во все
Небесных сфер покрытия литые!
И этот дождь, идущий над Россией,

Я назову крещенскою водой
И не возненавижу злобу дня!
На злобу дня
Нет злобы у меня.

















P. S. Самое лучшее врачевство для наших немощей - не иметь свободного времени.

                Свт. Феофан Затворник






И вновь не остаётся ничего,
Помимо твоего и моего
Того, чем обладаем честно!
А то, что предлагается прелестно,

Не менее прелестно отвергается.

Ты моя прелесть, истина моя!
И ненависть моя, ты моя прелесть.
Прекрасное не стало безобразным,
Но многое окажется напрасным

Мимолетящим.

Чем же настоящим
Являюсь я, когда яви'шься ты?
Построим мы над безднами мосты,
Себя соединя. День ото дня

Мы по мостам над безднами идём.

И вновь не остаётся ничего,
Помимо твоего и моего
Того, что не отыщешь днём с огнём,
И без чего никак не обойтись…

Что менее прелестно, ибо жизнь

Предложит лишь упорство и терпение,
И медленное с миром примирение.





















Идёшь как дождь.
И все покровы тверди,
Иссохшиеся в ожидании смерти,
Подошвами наполнишь и найдёшь

Себе приют на несколько минут.

Идёшь как дождь.
Являясь там и тут,
И здесь... И весь небесный вес
Той влаги напоит овраги

Вселенские меж мною и тобой.

Могу я быть - любой.
Но не могу - любовь.
Поскольку я ни капли не солгу,
А ты упорно лжёшь весьма по женски

И другу, и врагу, и даже мне,

Что ты желанна мне на этой стороне
Вселенского оврага!
Лишь отвага
Твоя мне бесконечно долгожданна.

























Здесь всё не так!
Но я тебе не враг.
И я себе не враг,
Коль всё не так.

А мы с тобою в такт от ноты до
До ноты си!
Еси на небеси
Могли бы, но...

Но всё не так,
Как начато давно!
Продолжено давно.
А мы до боли кратки

От этой ноты до
До этой ноты си.
Сегодня мир находится в порядке
Перебирания нот, как клавесин.

А кто из нас начнёт
Перевиранье нот,
Сейчас не суть!
И мне сейчас решить,

Что должно не спешить и не мешать,
И миру разыграться разрешать
В тебе или во мне...
Как свет в окне, а не как тьма во тьме.





p. s. . «Возлюби ближнего своего» - это значит прежде всего: «Оставь ближнего своего в покое!» - И как раз эта деталь добродетели связана с наибольшими трудностями.

                «Злая мудрость»












Вода сквозь пальцы
Может удержаться,
Коли ладони ковшиком собрать
И жаждущему выпить дать

Себе или тебе...
Но чтобы очень вскоре!
И не замедлить, поднося к губе.
И не пролить, как слово в разговоре,

Коль не наполнено
Или лукавишь в шири.
И в столкновении обоюдных воль
Прольётся как морские мили.

Меж тем всё просто:
Воду не держать,
А сразу всю отдать,
Собрав в глоток.

Я знаю,
Ибо жизнь моя - поток.

А сам я человек Воды
(что есть, то есть).
В любой вине
Адамового сада

Я принимаю форму винограда…
Потом по ягоде ты обрываешь гроздь.





















Весь смысл,
Чтобы бессмысленность поднять
И вес её измерить на ладони.
Словно ребёнка покатает пони,

Не собираясь ничего понять.

И оправдать,
Как рода продолжение.
И ожидать
Природы приношения

В связи с благоприятностью погоды.

Весь смысл
Вблизи.
В дали лишь интерес
И горизонты вместе с кораблями.

Я человек Воды, и мне морями

Не плавать...
Ибо форму принимать
Того, что мир предложит пусто мне,
Окажется ни холодно, ни грустно.

Ведь я Вода.

Я не умею плакать.
Не развожу я никакую слякоть.
И Богу не сажусь на шею.
Но заполняю все его следы.




















Глоток воды для каждой горсти пыли
Непостижим. И дождь сегодня с ним!

И никакой беды в подлунной бы'ли
У тех, кто умирает молодыми

Или седыми...
Дождь сегодня с ними!

Все жажды утолив однажды,
Я не умру теперь от каждой жажды.

Зато замру
Звездою на ветру.

А ты седою будь иль молодой
Со мной ли, без меня живой водой.




















P. S. Рассказывают, что однажды Колумб, вернувшись из своего первого путешествия и попивая пиво в одной таверне, услышал как за соседним столиком компания обсуждает его путешествие. Особенно возмущался один молодой купец, крича, что и он мог поплыть на запад, и тоже мог открыть Индию, и его тоже нужно сделать адмиралом.
Колумб встал, подошёл к этой компании, и предложил на спор поставить на стол вертикально вареное яйцо. Мужики долго пытались найти правильный баланс, но у них ничего, конечно, не получалось. Тогда Колумб стукнул яйцом по столу, смяв скорлупу на кончике, и яйцо спокойно встало вертикально.
- Подумаешь, - заявил тот самый купец, - я тоже так могу!
- Конечно, - ответил Колумб, - после меня.






В болотах моя природа.
В погодах моя погода.
А не в медовых сотах
Моя стороны света!

И не в лета'х годы.

В лета'х одни дни,
Словно в ада'х ады
Или в рая'х раи.
Я ничего не знаю

О каких-то предметах

Без стороны света, без стороны тьмы.
Если в речах ночи,
Зрят из речей очи!
Ищут своей сумы, ищут своей тюрьмы.

Сам же я не трепещу.

Душу свою отпущу,
Как из моря на сушу!
Пусть себе ищет душу,
Что уведет в горы,

А не назад в норы.















Я никогда не думал, что работа
Настолько же без счёта, сколько ради
Того, что произносится как радость.

Я никогда не думал: Я угадывал,
Как контуры у дыма из трубы!
Тепло выходит в холод как мольбы.

Я никогда не думал: Я накладывал
На нечто, не имеющее форму…
И то, что столь безжалостно просторно,

Казалось, ненадолго согревалось!
Я никогда не думал: Я подглядывал
Не в прошлого меня, но в настоящего.

Не делай из меня вперёд смотрящего
Или назад: Туда, где ветер дунул!
Я был собой и ни о чём не думал.

















p. s. Не забывайте, что на земле нет ничего идеального, и будьте построже к себе и снисходительнее к другим.

                архимандрит Иоанн Крестьянкин