***

Кабинетный  рояль

Тяжела жизнь провинциального пианиста. Очень тяжела. Зарплата в филармонии, прямо скажем, убийственно маленькая. А с другой стороны — зачем человеку искусства деньги? Он же не депутат и не чиновник. 
Эти лучшие представители рода человеческого, благополучно попилив бюджет, сядут в кресла и поглаживая перетружденные брюха будут восхищаться виртуозной игрой пианиста и щурить осоловелые от сытости глаза, а пианист, щлёпая по клавишам костяшками тонких и длинных пальцев, будет  с ужасом думать о долгах по квартплате, да и мало ли о чём ещё он будет думать.
Вечная погоня за рублём так измотала пианиста, что он взгромоздился на свой кабинетный рояль, сунул голову в петлю и повесился. Да вот беда - он был настолько лёгок, настолько невесом, что этот отчаянный жест не спас его от жизни, поскольку  собственного веса не хватило для затяжки петли на шее. Безнадёжно повисев, пианист вернулся к жизни и развязав тонкими, мелко дрожащими,  невероятно длинными пальцами узел,  нервно пнул несчастный, виноватый рояль, через минуту облегчённо вздохнул, перекрестился   и улёгся на стоявший рядом диван.  Мимолётная попытка  неудачного суицида взорвала мозг! Тысячи мыслей и образов промелькнуло в его голове и он уже с ужасом думал о том, что всего секунду назад он мог бы безвольно висеть, вывалив синий, отвратительный язык на не выбритый подбородок, а его потёртые штаны, мокрые и вонючие от невольных испражнений, вызывали бы отвращение у заставших эту не эстетичную картину.
Солнце предсказуемо скрылось за горизонтом. Квартира погрузилась во тьму, но в голове пианиста  солнце взошло и наступило просветление. Он решил бросить музыку со всеми фугами и нотами и заняться добычей денег.  Благо, что возможности для этого имелись. А что? Не боги горшки обжигают. И потом -  есть ещё русский авось и богатенькие поклонники, которые не останутся безучастными к нуждам большого таланта. Мысли вихрем носились не только в голове но и по голове и не давали уснуть.

Бизнесмен имел широкую душу и иногда  принимал посильное участие в судьбах людей искусства. Оказывая кому-либо помощь, он испытывал радостное умиление и восторг  от того, что он имеет возможность продемонстрировать широту меценатствующей души и что человек, им облагодетельствованный, испытывает к нему чувство благодарности. Большими проектами он не занимался, поскольку был не настолько богат как хотелось бы, но вспомоществуя людям искусства,  утешал себя мыслью, что жизнь состоит из сплошных мелочей и помогая человеку в мелочах он уже помогает жить, справедливо считая, что главное — это участие.

В кабинет бизнесмена  пианист  вошёл без стука. Бизнесмен широко улыбнулся, встал с крутящегося кресла и распахнув свои могучие объятия, шагнул навстречу музыканту.  Кости пианиста предательски затрещали, но он, скрывая боль, вымучил на лице радостную улыбку и не утруждая себя расспросами о здоровье,  попросил триста тысяч рублей в долг на один год под хорошие проценты. Свободные деньги после удачной аферы у бизнесмена имелись. Предлагаемый процент был вполне приличным и абсолютно реальным. Распихав триста тысяч по карманам,  пианист отправился воплощать в дело свои коммерческие планы.

Прошёл год.

В филармонию пианист не вернулся и по кабакам, как другие безработные музыканты,  не играл. Вероятно коммерческие дела его пошли в гору. Во всяком случае, у него появился белый кабриолет, смазливая блондинка с ядовито красными губами, выполнявшая функцию водителя, новые костюмы, пёстрые галстуки с золотыми прищепками, домик в пригороде и только тонкие, невероятно длинные пальцы напоминали о скудном, но возвышенном   прошлом.
Дела бизнесмена стали зримо ухудшаться. Былые аферы не удавались. Знакомые чиновники, кормившие бизнесмена государственными подрядами, стали пугливы как горные серны и избегая встреч, шарахались от него в стороны. Ломалась техника, что приносило большие убытки. Клиенты стали требовательны к качеству работ и по малейшему поводу, да и без повода, обращались в суд за защитой прав потребителя. Суд как взбесился — удовлетворял все иски, да не просто удовлетворял, а удовлетворял в больших размерах. Штрафовал дико! Знакомые судьи, с которыми он ещё недавно ходил чуть ли не в обнимку и пил на брудершафт, категорически его не узнавали и откровенно сторонились. Подводили партнёры и  контрагенты. Рабочие пьянствовали и воровали, он их пинками прогонял с работы. Кого не прогонял — бил кулаками по пропитым мордам, за что рабочие слёзно благодарили бизнесмена и бежали на рабочие места с надеждой раздобыть денег на опохмелку. Найти работу в городе было невероятно сложно, поэтому мордобой воспринимался рабочими  как вполне заслуженная и адекватная кара, которую можно и потерпеть. Были случаи, когда жёны прогульщиков и пьяниц  приходили к бизнесмену в кабинет и сами горячо просили начистить рыло негодяю-мужу, но не выгонять, только не выгонять с работы, а стоявшие за спинами жён раздолбаи-мужья радостно и виновато кивали в знак согласия и солидарности  с жёнами и выражали полную готовность принять наказание любой частью тела, выпячивая места для нанесения заслуженных ударов. Одним словом, от неурядиц наш бизнесмен устал.
   
Случайно узрев сытого, смеющегося  пианиста, проезжавшего в шикарном костюме с блондинкой за рулём, бизнесмен вспомнил о займе. Возврат долга мог поправить дела.  Встреча, теперь уже, двух бизнесменов состоялась не следующий день.   Пообещав вернуть долг через неделю, пианист покровительственно обнял бизнесмена, благоухнул напоследок дорогими духами,  помахал шляпой, сел в кабриолет, за рулём которого была неизменная блондинка и уехал.

Прошло ещё два года.

Бизнесмен был в отчаянье!  Денег не было. Снять раздражение битьём морд было уже невозможно — все рабочие, разворовав что было можно, разбежались, унося свои побитые морды, по более состоятельным бизнесменам. Исков к нему уже не предъявляли. Маргинальное будущее сквозило из всех щелей. Пианист всякий раз обещал вернуть долг, но обещать не значит вернуть.   Юристы окончательно добили бизнесмена сообщив ему о пропуске срока исковой давности и о том, что без расписки о получении денег суд ничего с пианиста не взыщет и посоветовали попробовать взять хотя бы расписку с должника  и если этот должник круглый идиот, то он  непременно её напишет.

Во время очередной встречи пианист вновь пообещал вернуть долг вместе с процентами. На просьбу написать расписку, пианист обидчиво передёрнул плечами, ибо счёл себя оскорблённым за такое недоверие и написал расписку, текст которой бизнесмен ему продиктовал. Уходя пианист пообещал через неделю рассчитаться.

После ухода пианиста бизнесмен облегчённо вздохнул, погладил расписку и положил её в сейф. Прошла неделя, две, три, месяц два, три. Ни пианиста, ни денег!  Долго и придирчиво изучив  расписку, юрист, почуяв лёгкую добычу, профессионально пощёлкал языком,  распушил щёки и  заявил, что это дело чрезвычайно сложное, потребует много времени, душевных сил  и издержек, но если лично он возьмётся за него, то за десять процентов  можно надеяться на успех. Бизнесмен поморщился, сделал вид что поверил и предложил работать на результат. Во избежание  судебных издержек,  решили встретиться с пианистом ещё раз.

В назначенное время, в дорогом и изящном костюме, с неизменно тонкими и длинными пальцами,  пианист вошёл в кабинет,где его уже ожидали бизнесмен с юристом.

- Дорогой мой, -  не обостряя переговоры начал бизнесмен,- когда я смогу получить свои деньги с процентами  за три года?
Откровенно говоря, - ответил пианист, - я думал, что уже сегодня, но увы, вагон с товаром задержался и будет только  через два дня. Думаю, что   через неделю наличные деньги у меня будут. В подтверждение сказанного  он веером выложил на стол товарно-транспортные накладные.
Скажи, что через неделю ты со мной не рассчитаешься,- со скрытой мольбой в голосе попросил бизнесмен, - твой вагон с товаром прибывает на станцию уже четвёртый год!
Считаю подобный тон  оскорбительным,- обиженно ответил пианист,- через неделю мы будем в расчёте, даю слово.
Это слово я слышал много раз! Скажи, что ты через неделю со мной не рассчитаешься!
Слово, кстати,  я даю впервые! Вот, в  присутствии юриста говорю — через неделю!
Дорогой мой, ну скажи, что через неделю ты не рассчитаешься! Я прощу тебе все проценты! Только скажи, что не рассчитаешься!
Через неделю, здесь, я буду с деньгами и с процентами! Мне чужого не надо!
Хорошо! Скажи, что не рассчитаешься и я прощу тебе помимо процентов половину долга!
Не скажу!
Скажи! И я прощу тебе весь долг! Только скажи, что ты не рассчитаешься!
Ну,  зачем меня  оскорблять меня! - пробурчал пианист, -  рассчитаюсь и это моё последнее слово!
Хорошо! Тогда пиши другую расписку.
О чём?
О том, что если через неделю ты не рассчитаешься, то будешь должен мне двойную сумму долга!
Не вопрос!
Через две минуты расписка была составлена и пианист, взяв тонкими и невероятно длинными пальцами свою шляпу учтиво поклонился и вышел во двор офиса, где сел в белый кабриолет с блондинкой за рулём и уехал.
Ну вот, - изумлённо выдохнул юрист,- а ты говоришь! Не может он не вернуть!Он что идиот?
Идиот, наверное. Не вернёт. Готовь иск в суд.
Не верю, что не вернёт. Он сегодня петлю в голову сунул.
Это ему не впервой.
Пианист в суд не явился. Иск был удовлетворён. Суд постановил взыскать с пианиста 500 тысяч рублей. Дело осталось за малым — взыскать сумму долга. В нашем любезном Отечестве — это  самая сложная, а может быть даже самая невыполнимая  задача, что в очередной раз с нескрываемой грустью и раздражением подтвердили судебный пристав.
Понимаете, денег у пианиста нет и имущества у него нет, и квартира не его и всё вообще не его и взыскать с него нечего!
Но у него есть рояль кабинетный! Этот рояль точно принадлежит ему! Вы выясните.
Да,- ответили бравый пристав, - я всё выяснил, рояль кабинетный у него есть и это его рояль, но рояль старенький. Чего он стоит?
О, это вы напрасно!- как тонкий знаток роялей с пафосом произнёс бизнесмен,- рояль как раз и стоит огромных денег! Это же не просто пианист, а мастер высочайшего класса! Профессионал! Можно сказать виртуоз! А он фуфлыжный рояль покупать не будет!
Вы уверены?
Уверен! Абсолютно. Он даже мне как-то хвастался, что купил рояль за бешеные бабки при советской власти ещё, из-под полы. Вещь стоящая!
А вы можете удовлетвориться роялем, чтобы я  мог прекратить производство за исполнением судебного решения?
Да!
А кто оплатит  35 000 рублей - семь процентов исполнительского сбора?
Оплачу! Только рояль мне привезите.
Хорошо,- радостно проворковал пристав и отправился за роялем.

Не откладывая дела в долгий ящик, бизнесмен позвонил своему другу  директору филармонии и поинтересовался нужен ли по прежнему  филармонии кабинетный рояль и сколько он примерно стоит. Директор филармонии чрезвычайно обрадовался новости и сообщил, что рояль очень нужен, желательно хороший и не очень дорогой, что из бюджета выделено только 500 000 рублей, а за такие мизерные деньги приличную вещь не купить, поэтому, мол, давно ничего найти не можем и если что, то деньги хоть завтра перегоним на счёт. Бизнесмен подпрыгнул от счастья! Впервые за много лет всё складывалось как нельзя хорошо! На радостях он даже пообещал директору десять процентов, что не очень огорчило директора.

Вернулся судебный пристав. Привёз кабинетный рояль и  для подписания кучу документов о прекращении исполнительного производства. Рояль, несмотря на возраст, выглядел прекрасно! Счастливый бизнесмен не глядя подмахнул всё привезённое, заплатил  35 000 рублей  исполнительского сбора, презентовал от щедрот своих  бутылку коньяка и выпроводил обалдевшего от удачи  пристава  за дверь, после чего радостно затанцевал вокруг рояля.

На следующее утро явились оценщики и  оценили рояль в пятнадцать, максимум  в двадцать тысяч рублей. 
- Дрова,  - презрительно произнёс старший. Не прощаясь оценщики удалились и унесли с собой все надежды получить хоть что-то.

Теперь уже никогда тонкие, невероятно длинные пальцы не коснуться клавиш этого инструмента.
Когда у бизнесмена, спустя несколько месяцев родился внук с удивительно непропорциональными длинными пальцами, бизнесмен с грустью произнёс: «Да! Будет пианистом или жуликом»