Двадцать минут

Составлю стулья, лягу и... умру
минут на двадцать, отрядив игру
с заманчивым названьем "жизнь земная",
январскому семнадцатому дню
семнадцатого года, предвкушая,
там, за чертой придурковатых грёз,
слепого безрассудства, кретинизма
увидеть, как расцвечивает Босх
свои холсты красой соцреализма.
Минуток двадцать, если повезёт,
я буду жалок, ибо кану в Лету,
где нету встреч и где никто не ждёт
лишь потому, что за чертой той нету
ни встреч, ни игр, ни глянца чванных рож,
ни роскоши, ни глаз, просящих хлеба...
Всего треть часа без загадки неба,
без назидания, что грешником живёшь.
Там, за чертой, не попаду под дождь
и одуванчика не встречу разрушенье.
И в васильках не встретится мне рожь,
но пустота, аморфность, обреченье...
О! Бог мой, сколько раз я умирал
с надеждой встретить Свет, встречая холод.
И там, в забвенье, связки рвя, кричал,
прося вернуть назад, под жизни молот,
где вера в то, что слякоть сменит снег,
и есть та вера, что спасает души.
Так не прощай нам первородный грех
с тем, чтоб земного рая не разрушить...