Из книги Деревьев леса

***
Пока мы каялись, разрушили страну.
Пока канон учили и молитвы,
Без объявления войны, без битвы
Мы сделались рабы, рабы в плену…

И чем же соблазнились? Что вошло
В сердца и уши, что затмило очи?
Сейчас назад смотреть нет мочи!
Горазды были говорить, и кто во что...

Все там оставили, и силы и труды,
И тот невиданный от века образ русский,
Все принявший в себя,
и горний путь, и узкий,
Разбивший в небесах для всех свои сады.

И все-то было больно за чужих,
И все себя теснили, укоряли…
И не заметили, как часового сняли,
Хранящего и мертвых и живых.

Куда как весело теперь на пепелище этом!
Куда без нас покатится земля?
Ведь русским быть, считай что -
                быть поэтом.
Забыли, как… у нового Кремля.


***
Что поделываешь?

Ищу слова.
  И сколько их!
Весь свет летит
       голубками, орлами,
Дроздами, воронами,
снегирями –
Все в келью к Сергию
   сообществовать с нами,
И Дух Святой
теснится среди них.


Коктебель. Памятник морякам

На запад, на запад,
     руины поднимем потом,
Лети наша юность,
     не знавшая  поражений!

Какие разные, и все в одной могиле.
И больше их, не четверо,
Но эти как будто дали лица всем.

Один - поэт из них:
задумчив,
взгляд не здесь.
Грустит не о своей безгрешной смерти,
но видит нас.
Вокруг расположились
аттракционы детские,
Гарцуем, и  учим гарцевать детей.

Но не на скакунах горячей крови,
А на подушках, на клавиатуре,
На карусельной сцене караоке…

В дверях ночного бара вьются бедра,
притягивая взгляды.
Как она играет
своим, твоим,
растопленным музы;кой телом!

Руслан! Руслан! Людмила ли твоя
Обольщена фатою Черномора?
Найдешь - узнаешь ли ее?

Кто внял из четверых?
Кто поднял слух из недр окаменевших,
Чтобы принять на грудь наш вопль позорный?

Всем выели сердца, всем слух замкнули.
Поди пойми в шумихе этой,
Кто кем родился, куда идет -
и любит, любит  ли кого?

Молчанье каменное он сберег в ответ
Прозрачна даль, объектов цели нет.
24.11.09

***
М.В.
Толст, короток, совсем не грек,
Но встал на берегу Понтийском
И что-то тихое изрек
То ли на русском, то ль на италийском.

Но в годы извержений не утёк,
А выжженной земле себя оставил
Как дополнительный писательский паек -
К тому, что не успел и не прославил.

24 нояб 09. Коктебель


               


***
Больший среди пророков

Лес идет по земле,
первый ее насельник,
первый поклонник.

Где-то березовым стоном,
осиновым страхом,
А тут вот дубами вцепился в обрыв,
глинистый, красный.

Или раскинется по каменистому склону
святой можжевеловой рощей,
кипарисовой сродницей.

Разве пустыню одну
cильнейшему он уступит,
Нагому, бесстрашному,
попирающему
мира законы и скрепы.

И единого-то ему духа довольно для жизни,
и цветами не обольстится,
      не усладится плодами
прелестницы оскверненной.

Все-то  на воду глядит:
то голубая она, белая -
от облаков и крыл голубиных,

То  вдруг заи;скрится красным,
камня;ми ль играя?
тайное ли открывая верному другу?

Места которому нет, нет на свете!
Но дело свое он слышит -
и не оставит.

+++
Нелюбимая дочка,
а живет дольше всех:
И побои видала, и войну, и грех,
И верит-не верит, - а Господь ей рех:
Старости жертву  неси за всех!


+++
Далеко убежала, заманили  Москву
от своих от полей:
Ей заморского нынче подай,
аглицкого налей, -
И мятутся народы степей, судьбу потеряв,
После мамкиных рук-то - да оборотня обняв.

+++
С дождем как оживилось население сада.
Показательные полеты ведут синичьи птенцы.
Слива трепещет от них, как живая, снуют по веткам,
Выклевывают лиловый с боку треснувший плод.

А сколько их разом в траве обнаружилось жухлой,
Поднимается и молодая после жары… выжили, значит.
 


+++

Кот прилег на бревно
и давай точить когти.
Весь напрягся, хвост подрагивает змеиный…
Египетский черный божок,
выгнул спину,
Собрался, свернулся,
агатовым ядом застыл.

Кого только Русь ни пригрела, в своей утробе!
Кого не найдешь у нас?
Не обнялись, не почеломкались – с кем?!

***
Невыносимый этот снегопад!
Апрель в полу;, а он  все валит, валит,
И рабство наше за свободу хвалит, -
Что сокровенное снесли в торговый ряд.

Да если бы очнуться, оглянуться!
Понять, в конце концов – вот он конец!
Со смертью нам уже не разминуться,
А с честью можем… коли правит лжец.


***
Бесплатной водочки, колбаски,
Музон, веселенькие глазки –
И пляшет люд на похоронной тризне,
Не должен никому, ни Богу, ни Отчизне!
Лишь бомжика слепого бьет слеза –
Россия! Родина моя! Мои глаза!
               

+++
Дезертиров хороним,
одного, другого.
Вспоминают обычно хорошее
на похоронах.
А тут, что говорить?
Бросил, ушел, отступил,
Не выдержал, был слишком хрупким,
слишком собой затенен,
затемнен, замучен.
Мира какого снискал
своей островерхой душе?
Сына родил –
вот золотая заслуга,
Да не утонет в печалях отца!
Но подумает ли
труды понести за него?!
Спи, горемыка,
себя в себе схоронивший до срока.
Материн светоч, отцову надежду срубил.



ХХХ
Они вышли за Россию.

Предатели должны уйти,
А кто научен лжи, -
Вяжи язык, и слух вяжи,
И сердца вопль вяжи!

Смотри на деточек святых,
И плечи подставляй!
Так Харитон в водах витых,
Христа несет, любяй!




+++
Вы же русские березы!
Вы погибнуть не должны.
Что дымы вам, что морозы,
Что вал лед?! Крестом сильны!

Вы ж идете полем нашим,
Землю с небом единя!
Так, придя, и Богу скажем:
Край мой вышел за меня!
***
Дети не брали у фрицев конфет,
Были и жалостливые
среди оккупантов,
не все ведь звери.
А он набычился,
жмется, как к мамке, к двери.
Такой вот дичок, волчонок,
заморыш, ферт!

А степь за окном то затихнет,
то воем взовьется,
Не видно ей там, не слышно,
чтоD этот вершок им отвечает.

Бубен луны схватила вьюга;,
и качает его, качает,
Скорей же, время, скорей!
Христос навстречу несется!



***
Улетают они за месяц до снега,
А прилетают, когда сажают картошку.
Нет, нет, жива!
И журавлиным клином,
его и альфой и омегой,
освящена опять.

Идут, идут,
полнеба обхватив своею сетью,
      вращают маховик Руси,
     скрепясь.

И рвутся вервия закрепы лихолетьи,
И в клекоте – с Творцом
угадываем связь.




6 июня
А. П.
Ты – казнь товарищей, мы – казнь страны,
Не пережили, нет, живем… стихи слагаем.
И новый мир, и все, что в нем,
Понять пытаемся – и отвергаем!

Все кровь нам чудится!
Тебе – все облик бледный…
О Русь безумная к сынам!
О, сын мой бедный!

***
И поставили его в высокую узкую вазу…

Какой же стати этот цвет!
Из райских древ, поди?
Воздвигся,  как живой завет
Того, что впереди.

Того, что позабыли средь
Обманов и смертей,
Того, что не заглушит медь,
И меч, и сеть сетей!

Того, что ни в одном краю
Не отыскать теперь, —
А Он сказал: Я вам даю,
Я в это царство Дверь!
7 января
Побудь, душа, младенцем, как Господь!
Забудь, что накопила, потеряла,
Кого любила, и кому пеняла,
Кому вину вселенскую вменяла
За горечи щепоть.

Забудь и дом, ушедший в свой черед,
Родной ольхи сквозные косогоры,
Чтоб новые очам открылись горы,
Гряда к гряде идут, идут дозоры,
Архистратигом движимы вперед!

Младенец спит, утешен млеком жизни,
И ты с ней примирись, о Ева-мать,
И полнись слухом – чтоб внимать,
Чтоб сердце светом пеленать
И возрастать в любви к Отчизне.
+++

Там хорошо, и путь туда открыт, -
Но здесь отечество земное.
Здесь корень рода в землю вбит,
Здесь пращур во главе со мною!

Герои войн и труженицы-жены,
Крестьянский инженерный род,
В какой поход вы мною снаряжёны,
Куда веду смиренный взвод?