***

В предвоенные сумерки я стою,
наблюдая за звёздами на чёрном небе.
Я почти что песню победную пою,
но которая, как видно, не приведёт к победе.

Я стою сам не свой, проверяю доспехи,
их способность сохранить мне жизнь.
Я затрагиваю в душе своей чёрные вехи
греха от плоти, ведь только она
помогает мне жить.
Не душа.
Её не спасёт ни единый доспех,
ни рать, ни подвиг героя.
Будь мертва она хоть тысячу лет,
душа. А без души победа - лишь продолжение горя.

И я на полчища войск смотрю с высоты- они готовы к бою.
А я стою на холме, вспоминая запах зари,
которая осветит меня возле тучи врагов, лежащих горою.

Жив или мёртв я стану к тому часу -я не знаю.
Но скажу, что слава обо мне не породится,
пока врагов я до единого не покараю
 и не пущу по свету небылицы,
что восхваляет
меня как славного защитника всего, что возгласится
 достоянием
того изумученного битвой края.

Я не знаю,
что за слова держу сейчас перед собой, -
они во мне страх пораженья зажигают и нарастают все горой,
как и враги в воображеньи
предо мной все падают от славного меча
и умирают.
Но кто мне скажет,
что за меч их настигает?
Ведь руки мои девственно чисты.
Быть может, слово тоже убивает?
Его оттенки, смысл - уж разве не остры?

И что за враг стоит во множестве обличий предо мной?
Ведь он один,
как мне известно.
Он сам себе властитель, господин.
И знает он, где ему место.

И знает он, что я боюсь
его неумолимой силы.
Он знает, из последних сил держусь
я, хотя одной ногой уже в могиле.

В своём огромном меньшинстве
стою я трепетом объят.
Как острый меч, слова держу;
противник же - проникновенный взгляд.

Вы думаете, я не прав,
раз так пасую перед взглядом
человека?
Воздвигнул я из слов фасад,
почти истерзанный калека,
и слову бы - ответному -
я был бы рад,
но натыкаюсь я на взгляд,
размноженный на демонов
свирепых,
готовых прыгнуть на меня за слово.

Я не скоро
смогу их победить один.
Ведь взгляд (они) - сам по себе властитель,
господин.

И место знает он свое.
И место его - я, один.