Под холмом я лежу...

Под холмом я лежу, и клевер спутал ноги, как кандалы. Я не помню, где юг, где север, куда шёл я, куда я плыл. Ничего я не помню, братец, только стали калёной визг. За меня выпей кубок браги, и не нужно других мне тризн.
Помнишь наши поля и хутор, речку тихую в берегах, стад мычание вдали под утро и девиц на лугу в венках? Отчего мне сейчас так страшно, словно ад уже здесь, вокруг?
И хотел бы я быть отважным, только в сердце – проклятый спрут. Ядовитый, с косящим глазом, лапы липкие – мерзкий вид. Я душил его, но ни разу не убил. Руки все в крови. Кто бы видел меня такого, убежал бы за десять вёрст, не сказал бы уже ни слова, молча горе своё бы вёз. Я же, братец – всё гниль без кожи, без души, без обличья, без…
Не ищи – не найдёшь, не сможешь.
Меня скроет ветвями лес, меня спрячут под илом реки, и зима заточит во льду. Брат, беги от меня ты прежде,
прежде, чем я тебя найду.