тексты 13 песен

               

                ПОЛОНЕЗ

Смычек дрожит как ртуть, а вместо струны – жгут.
Скрипка упала вниз, грифом забив водосток.
Ты продолжаешь путь, но тебя нигде не ждут.
Твое солнце теперь ходит по небу, - с запада на восток.
                на восток               

Зимой болотная гать,  летом полярный снег,
Осенью и весной,             - сплошной гололед.
Время  устало бежать, затормозило бег,
Лишь кровь в венах стучит,                - вперед,
                полный вперед.

          Под небом истошный крик. Птицы замолкли навек.
Солнечный ветер затих,              лишь в небе луна.
Смотрит дьявольский лик,   не поднимая век.
И в эту безумную ночь,                не до сна,
                тебе не до сна.

А где-то живет она,       ее звонкий звучит смех.
Свеча стоит на столе,      полонез выводит альт.
          Но не в этом твоя вина,    что минорен ее успех.
И рукою разбив окно, ты летишь на асфальт,
                головой об асфальт.

Опечалится лунный оскал. Вой собак разорвет тишину.
Смолкнет полонез.                Её звонкий смех замрет.
Разобьется хрустальный бокал, - разливая любовь и войну.
И солнце вновь встанет на западе и уже никогда не зайдет.
                для тебя не зайдет.


               




 РАННЕЕ МОРОЗНОЕ УТРО

Вокзал. Перрон. Пустой вагон.
Фонарь. Пути. Куда идти.
Мороз, опять. И время вспять.
Кассир. Билет. Вокзальный туалет.

Как арестант в тюрьме для дураков
Роняя свет печальный и тлетворный,
Плывет луна в футляре облаков,
Что пилигрим в общественной уборной.

Едва дождавшись дохлую весну,
Порвав на ней прозрачный пеньюар,
Рассвет, как волк голодный лезет на луну,
Да, жизнь струей уходит в писсуар.

В тоннеле свет и стонет тишина,
И проездной билет не нужен нихрена.
И снова снег. Буфет. Перрон.
И поезд не придет, примерз к путям вагон.

В белых одеждах лохматых зарниц,
Оперевшись грозой на небесную твердь,
День ночь разбудил пеньем раненых птиц,
Разорвавших восход золотистым крылом.
      А над ними кружась насмехается смерть,
      Ослепляя безумный мой мир серебром.
            
            ЗАСТОЛЬНАЯ

А когда меня не станет,
Я уйду через мгновенье,
Чай в стакане не остынет,
Не испортиться варенье.

Утром солнышко разбудит,
Вечером туман укроет.
Но, пройдет тот сон весенний,
И твоя душа завоет.

Ты, когда меня забудешь,
Сердце биться перестанет.
Лишь прольется дождь осенний,
А затем, зима настанет.



ЭПИТАФИЯ  НА  СОБСТВЕННУЮ  СМЕРТЬ

Не завершив дела земные,
Он часто рвался в облака.
Он знал, что там, - во чреве мира,
Течет небесная река.

Он шел нетвердою походкой,
Не взяв от жизни ничего.
Свою мечту сменял на водку,
И все же, светел путь его.

А что оставил он любимым, -
Лишь слезы, горечь и печаль.
Пройдя свой путь до половины,
Ушел в заоблачную даль.

Там за рекой, где нет туманов,
Там где начало всех времен,
В покое снов, в тоске дурманов,
Бушует земляничный звон.

Закрой глаза, отдайся звону,
Пускай застыла в жилах кровь, -
Здесь сирый мир, забытый богом,
А там, - вселенская любовь.

И он взлетел, влекомый зовом,
Но в лужу ебнулся сначала.
«Мудак ты, здесь твоя могила», -
Ему помойка прокричала.


                НАСТРОЕНИЕ ВЕСЕННЕЕ (бомжи прилетели)

Деревья, что змеи, шальные девицы.
Наполнились ядом, стоят в неглиже.
На белом снегу кровь израненной птицы,
Да горечь потери в измятой душе.

Кошки в сердце скребут вспоминая потерю,
Под стуки трамвайных колес.
Конечно, тебе никто не поверит,
Бредешь, как задроченный пес.

Старуха зима больно щеки кусает,
Весна обжигает углем.
И только она от могилы спасает,
Бутылка в кармане твоем.

В этих сумерках жизни ты видел не мало,
Подвал к потерянный рай.
Разбилась посуда? Начни все сначала,
Пей спирт… и опять собирай.

                ****СКИЙ РОК-Н-РОЛЛ
Есть мужчины – женщины, есть мужчины – ****и,
Хоть жопа в волосах, а  вся морда  в помаде.
Он стоит на тротуаре, он просит подаяния,
А вечером, с цветами, - к ****ям на свидание.

Да, времена такие, лови и не зевай,
Если ты конечно, - Басков Николай.

Он сидит в театре, он смотрит концерт,
А сам вспоминает вчерашний минет.
Он потеет в кресле, он елозит задом,
Как хотел бы он, чтоб любовник был рядом.

Но мода проходит, не тот нынче норов,
Даже если ты такой, - как Филлип Киркоров.

А как хочется ему казаться мужчиной.
Для чего? Разве есть хоть какая причина?
И приходиться врать, и рассказывать сказки,
И вынужден он, ****ям строить глазки.

Изумляет придурков за первенство споря,
Уж совсем не голубой Моисеев Боря.
А следом ковыляет редкая сучка,
Имя трансвеститу, - Верка Сердючка.

И прячет он в штаны тоску – кручину,
Ну, не похож он на женщину, и уж совсем на мужчину.

Все женщины, - мужчины, все женщины, - ****и,
Все сказанное здесь, совсем не шутки ради.
Ведь бьет не в бровь, а в глаз, другая скорбная шутка.
Уж лучше баба, - ****ь, чем мужик, - проститутка.

А если меня понял, то напейся в хлам,
И знай, что во всем виноват Адам!


                ТАНЦЫ ДЛЯ ЛЮБВИ И СМЕРТИ
               
Небо в холодных оковах земли.
Грязные танцы на черном погосте.
Кровь на снегу там, где  мы умерли,
В лед замурованы хрупкие кости.

Мне давно наплевать на шальную весну.
Я с похмелья танцую по мертвому снегу.
Третьи сутки прошли, а я все не усну,
Мое тело готово к прощальному бегу.

Ледоход, словно пепел и в дымке река,
За церковной оградой замерзшие стоны,
В зыбком мареве света, плывут облака.
И глаза кровоточат с небесной иконы.

Карнавал во вселенной. И звездная пыль,
Фаршированным ветром блюет из эфира.
Наша сказка земная, - небесная быль,
О Джульетте с Ромео подлунного мира.

Мы проходим по жизни, как стадо коров,
Пролетаем над ней, как безумные птицы.
Напиваемся в дым из колодцев-дворов,
Попадая под вожжи судьбы-колесницы.

Над тюремными башнями спят облака,
Запорошены снегом окна-бойницы.
Мир седой, как священник, уснул на века,
Лишь изжогой кричат полоумные птицы.

На скорбных могилах орут соловьи,
Пьяные трели предвестников лета
В алых одеждах вчерашней зари,
Все наши сны, - тени лунного света.

Мы уходим из жизни в оковах любви,
Головой, разбивая небесные стены.
И нащупавши пульс леденящей крови,
Взявшись за руки... мы перерезали вены.

Танцы кончились утром, уснула земля.
На разорванном горле взорвался рассвет,
Где прошла панихида, лежим ты и я,
Бессловесным упреком, - для тех кого нет.


 

НАСТРОЕНИЕ

Разбилось зеркало.
Приснилось, - выпал зуб.
На подоконник села птица, -
И клювом по стеклу
Стучала.
Смотри…
Звонят колокола.
В хрустальном хрупком воздухе зима.
Порвался жизни круг-
Что б все начать сначала.
И кони понесли…

Любовь моя, ведь как прекрасно жить!
И взявшись за руки, идти навстречу Богу,
Но, выхожу один я на дорогу,
А там ненастье и метель метет.

Метет пурга, но это ли беда.
Настанет час, и прекратиться ветер.
Звезда любви взойдет на белом свете,
И птицу тройку кучер запряжет.
               
И кони понесут, в неведомые  дали,
Невиданные страны. Придуманные мной.
А кони понесли, Но, встрепенувшись, - встали.
И след булатной стали, Замкнул мой круг земной.
Замкнул мой путь весной.


     СКУКА

Я сижу у начала дорог,
Запотели в воде облака,
Красной ртутью покрылся восток.
И в вино превратилась река.

В перемолотом небе горя,
В кислоте растворила печаль,
Забеременев, солнцем заря,
Разорвала мне душу, – не жаль.
     А я на том берегу. На другом берегу. …
Расплескался в стакане туман,
Геморроем заплеван рассвет,
Нацепивший на землю кафтан.
Все в цвету, а меня больше нет.

Я седой без царя в голове.
Да и храм не построил в душе.
Грустно знать, что лишь снишься ты мне.
Жизнь моя, не еще, а уже.
Умру ли я. А над могилою. Гори сияй моя звезда.
        КИСЛОТНЫЙ ДОЖДЬ


Когда пройдут кислотные дожди,
И блудный волк вернется в свою стаю.
Тебя я попрошу, меня не жди,
Ведь я уж не хожу, ведь я уже летаю

Освободившись от земных оков,
Я ядерным грибом вознесся в небо.
Иные скажут просто –«Был таков!»
Они считают «был», а я там не был.

Напившийся отравленной воды,
Я в замутненном разуме увидел свет.
И я лечу, не чувствуя беды,
И я не знаю, что меня здесь нет.

           СНОВА  ОСЕНЬ

Осень в теплых носках, ужель ты мне приснилась?
Клочья рваных облаков в лазурном небе.
Раскумарилась зима, - раздухарилась,
Да только быль была она, а толи небыль.

Заколдована весна в подлунном мире,
За метелями апрель наступит звонкий.
Дождь струится в праздничном эфире,
Словно кровь прядется нитью тонкой.

Тени лета расчихались от простуды.
Солнце село в почерневший ветер.
Осень вдруг возникла ниоткуда, -
Сказки все закончились на свете.

Снова осень. Не Шевчук, ни Пушкин
Полюбить ее не научили.
Может, и влюблюсь в нее – по уши,
Если не помру, тут или-или.

ушедший день растаял призраком в ночи,
С ним ты простился, догорел костер, осталась лишь зола.
Осталась только боль, да эхо от огня в печи,
Там где сгорал закат, - за амальгамою разбитого стекла.


              ПОДРОЖАНИЕ ВЫСОЦКОМУ И ШЕВЧУКУ
               
Вот бы написать мне песню новую,
Кто как я не я, а я бы смог.
Звонкую, кудлатую, ольховую.
С севера на запад, с юга на восток.

Лишь бы сил хватило и здоровия,
Ну, хотя б на несколько листов.
Ведь кто-то там стоит у изголовия,
И глядит, как церковь без крестов.

Как куплет закончить кровоточием,
Жизнь начнечтся с новой колеи.
Ведь купола так и не  позолочены,
                Да сам я, без креста и без любви.

И кони били звонкими подковыми,
Пронесясь по матушке Руси.
Подари господь ей сказку новую,
А меня заблудшего спаси.

Огради Господь от одиночества,
От тоски печали сбереги.
Мне в канаве умирать не хочется,
Да и на помойке не с руки.

И я кричу осипшим с пьну голосом,
То на Шевчука, то на Высоцкого – изволь.
И я покрою купола сусальным золотом,
Толи Бог так повелел, а толи боль.

И я зажгу в церквах все свечи недоверчиво,
И себе их не оставлю не одной.
Потому что жизнь моя гутаперчивая,
От того боль со мной, и Бог со мной.

                ты обнулила все счета

Ты обнулила все счета, доставшие тебя по жизни.
С небес слепая маята, крупою сыплет, ветром виснет,
на голых плечах, обгоревших закатами, стынет вечер,
запутавшись в праздности дней.
Мы с тобою вдвоем, обвенчались с утратами,
 Разорвав наши души до самых корней.
Позади одиночество, стонет морщинами,
на иссохшем лице, где блуждает рассвет.
Саблезубые молнии стали причинами,
оглянутся назад, где тебя больше нет.
Посмотреть и понять,  для чего созидания
Где лежит та черта, за стеной, где  печаль,
             опечатана дверь в миражи мироздания,
             за которой таится небесная даль.
Белой, лунной дорогой. Запутавшись в локонах
ты уйдешь навсегда, где Аида посты.
 Улыбнись на прощанье, принимая безропотно,
              все страданья свои и любовь
 Да сожги за собой все мосты.

                ПРОПОВЕДЬ САМОГО СВЯТОГО

Друзья мои однапартийцы и прочий люд сидящий в зале
вам расскажу все без обмана, ведь с вами мы не на базаре.
Отчет представлю, как с иголки, всю правду выложу на блюде,
чтобы развеять кривотолки, как дурь сомнений об Иуде.
Что предал веру за тридцатку, Христа продав за серебро,
до сей поры бьет под сопатку, его поганое ЕдРо.
Все без прикрас, все как в сберкассе, про ситуацию в стране,
Как певчий кенар на ПарНаСе, и вас прошу поверить мне.
Застой прошел, брехня все это, про кризиса тиски стальные,
Иных уж нет, а те далече, ведь с вами мы не остальные.
Которые, никак не в силе с колен подняться во весь рост,
Иных уж нет, они в могиле, а те кивают на погост.
Пускай кивают, то их право, мол и для вас найдется место,
Хлебай паяц свою отраву, а мы пойдем замесим тесто.
Опару в кадке мы поставим, начинку сделаем мясную,
и уважать себя заставим,  пускай бояться Русь святую.
Ведь пост прошел, Иисус воскрес, и с праздником для всех великим,
Несем мы с вами тяжкий крест, молясь иконам многоликим.
Через ухабы и канавы, через поля и косогоры,
под дланью век святого Саввы, роняем в землю жизни споры.
Ну все, с преамбулой закончим, теперь коснемся самой сути,
Нужна нам рыбка золотая, ее не выловишь из мути.
Для этих дел,  во благо счастья, России надобен подъем,
На зло невзгодам и напастям, души очистим водоем,
чтоб там жила златая жила, фонтаном била нефть оттуда,
земля чтоб жила не тужила, и не зачахла бы паскуда.
Покуда я здесь самый главный, смотрящим выдвинут братками,
не стоит думать о загробном, как на страницах Мураками.
Родит земля нам всю таблицу, а женщины родят детишек,
И то и это пригодиться,  чтоб не набить нам много шишек.
Пока несемся по дороге, за светлым будущим вприпрыжку,
Не обломать бы часом ноги, не заработать бы одышку.
В конце пути, а путь не близкий, но кто-то ведь дойти сумеет,
земной поклон отвесит низкий, над тем которым ветер веет.
Где ветер веет в поле чистом, где воет ветер над водою,
перекрестится и помянет, за нефть подаренной судьбою.
Помянет всех царей российских, секретарей и президентов,
поднимет стопку за порывы, души чарующих моментов.
Я все сказал, а кто не понял, понять едва ли суждено.
Он встал на паперть, веки поднял, перекрестившись небо обнял,
Взмахнул руками, гимн исполнил и с нимбом вылетел в окно.



ПОСВЕЩЕНИЕ ЖЕНИХУ И НЕВЕСТЕ

Ей 47. Она проснется лишь завтра посредине ночи,
Милому другу улыбнется. И тихо спросит. Что ты хочешь?
Он не ответит, сдвинет брови, по рыжим кудрям проведет рукою,
Гирлянда с елки, капля крови и млечный путь над головою.
Я вас желал тогда в то лето, когда дождями колосилась,
Земля
парила чудно где-то и бесшабашно так любилось.
Безумную не строй, не к месту, мы зов сердец познали оба,
Я высох весь, а ты как сдоба, любви не спекшейся невеста.
Под сердцем у нее кольнуло, во чреве что-то шевельнулось,
Плодом наполнена утроба, к ней материнство прикоснулось,
что столько лет глядело мимо, пугливо обходя кругами,
теперь же душу ей открыло, в плаценте колотя ногами.
Сто лет ждала, сгубила столько, теперь отца похоронила,
Он внуков ждал, была ж попойка, теперь далекая могила.
Ну где ты был, где ты скитался, за что меня в упор не видел,
я так звала, ты прочь умчался себя во мне возненавидел.
Теперь ты рядом, ты со мною, нас будет трое, только время,
И мы не вечны под луною, и пыль веков не вставить в стремя,
чтоб  заново промчаться в поле, что новой жизнью назовется,
возникнет колосок из семя, но наше все нам не вернется.
Ведь ты седой, и я не дева, мы столько в жизни пережили
пока себя в себе искали, пока костюм на свадьбу шили.
Мы шили платье вышел саван, фата венком терновым колет,
Любимый мой, то Божья воля, а поп грехи нам все отмолит.
Ей 47, она проснулась, в глазах блестящих свет играет,
вопрос немой, чего ты хочешь?  Тебя хочу любить, родная.