Князь Ярослав Мудрый Глава IV

            Дядя


Святослав – князь легендарный,
Но любил и он грешить.
Сын Владимир, мальчик славный,
Но внебрачный, … надо жить.

Да, и в Таврике сынишка.
То ли грек, … но не эвенк.
Был чернявенький мальчишка
И, как грека, звали Сфенг.

Он любил его, как сыны.
Мать сурожскую забыл.
С нянькой рос, что было в силах,
К морю так и не остыл.

Началось, когда Итилю
Приказал он «долго жить».
А хазарскому всесилью
Навсегда о нём забыть.

От обломков каганата
Оставался лишь Саркел.
Царь там прятался, однако,
Оставлять князь  не посмел.

После этого хазары
Стали верность проявлять.
Он не трогал их базары,
На торговлю не влиять.

Был ещё Самкерц хазарский,
На Боспоре, молчалив.
И залив совсем не царский,
Это Керченский пролив.

Всё же поняли хазары,
Что пришёл последний час.
Вывозить, начав товары,
Стали грабить всё подчас.

И гонцы шли к Святославу
От Самкерца и Корчев.
Усмирить эту ораву,
Обратив на них  свой гнев.

И пришлось назад вернуться,
Не хотел тот край крушить.
Снова в бойню окунуться,
Справедливость совершить.

Помогало население,
Даже головы хазар
Принесли, как приложение
За разграбленный товар.

С тех-то пор Самкерц хазарский
Превратился в глухомань.
Край был вроде не дикарский,
Но для всех Тмутаракань.

Княжество возникло вскоре,
Так задумал Святослав.
Как оплот на юге с морем
И с возможностью застав.

Сфенг стал князь тмутараканский.
Хоть мальчишка, но с умом.
Святослав – стратег гигантский.
Плоть оставил на потом.

Стало княжество кордонным,
Так отец и завещал.
Сильным, к слабым благосклонным,
Даже греков защищал.

Все его тогда любили.
Молодой, мужчиной став,
На красавице женили …
Сын любимый стал Мстислав.

Печенеги доставали …
Стал достойно отвечать.
В целом Русь и заставляли
Лишь со Степью воевать.

После смерти Святослава
Сыновья сцепились вдруг.
Сфенгу, всё же братья, драма
Стала мерзка, даже дух.

Никого не знал их лично.
Лишь Владимир, князем став
И крестившись, стал прилично
Соблюдать семьи устав.

Кстати, он, когда венчался,
В церковь Сфенга не позвал.
Что тот рядом оказался,
Князь Владимир точно знал.

А теперь и он скончался.
И опять переполох.
Сфенг на трон не покушался,
Но ведь он ещё  не плох.

Не хотел он лезть в разборки,
Чтоб племянников разнять.
Но вмешались вдруг в размолвки
Иноземцы и их знать.

Вызвал он к себе кормильца,
С детства нянчил, звать Тегдаг.
Колдуна однофамильца.
Был такой в горах чудак.

- «В Киев князь, никак, собрался?»
- «Ты что? Мысли прочитал?»
- «Был в горах. С моим встречался.
Он мне многое сказал».

- «Интересная картина …
Я ж тебя за тем и звал.
Для тревоги есть причина,
На Руси идёт развал.

Братец мой был всё же глупый,
На уделы Русь разбил.
В каждом князь, хоть сын, а мутный.
Самодержцем возомнил.

А сейчас щенки дерутся,
Ничего святого нет.
Никогда не разберутся,
Хоть и есть на то ответ.

Есть закон. Преемник – старший.
Хоть неписаный, а есть.
Запретить парад демаршей,
Все уделы просто весь.

Киев должен стать державный,
Вся власть, сила только там.
В весях же наместник главный,
А не князь, а так всё в хлам».

Сфенг ходил, … от нетерпения
Даже голос сиплым стал.
Выдавал его волнение:
- «Что ведун тебе сказал?»

Старый стряпчий ухмыльнулся:
- «Про тебя сказать иль Русь?»
- «Говори про всё» – … запнулся:
- «С Русью сам я разберусь».

- «Только здесь, в Тмутаракани
Создавай свой каганат.
Русь помешена на брани,
Враг стать может сват и брат.

Здесь твой род продлится долго.
От Мстислава ветвь пойдёт.
Киев стал чужой задолго
До того, как внял, что ждёт.

Русь растащат очень скоро.
Часть полякам отойдёт.
Шведы свой имеют норов.
Немцы … всё всем с рук сойдёт.

- «Может мне за Киев взяться?»
Правда, я там не бывал.
- «Стоит всё же опасаться,
Можешь взять, но … опоздал.

Ты ж Владимира моложе?
Если б он тебя назвал,
То племяш любой, похоже,
Против слова б не сказал».

Сфенг задумался надолго,
Был он в горнице один.
А вмешаться стало долгом?
Шло откуда-то с глубин.

Русь далёкая, чужая …
В то же время корни там.
Если бы не вражья стая,
И не вспомнил, кто он сам.

Князь любил лихие скачки.
И сейчас, выйдя во двор,
Лошадь взял и без уздечки
В степь рванул во весь опор.

Скачка как-то отвлекала,
Но дала себя понять!
Как услугу оказала,
Чтоб решение принять.

Весь измученный вернулся,
Но с решимостью в глазах.
Допустить, чтоб Киев гнулся?
Враг познает слово страх.

Чужаков пустить до власти,
Сфенг не мыслил допустить.
А когда притрутся страсти,
Он готов им всё простить.

Через день, как по команде,
Вся дружина на конях.
Так бывает только в банде,
Но у Сфенга суть в корнях.

Вышли в степь, там печенеги
Вдруг решили: «Мы в клещах!
Там Борис, его набеги …
Здесь похлеще! О! Аллах!!!»

Растворились, … места много.
Ни набегов, ни атак.
И у Сфенга было строго;
Без бандитства, ссор и драк.

Вот и Днепр! Порядок строгий.
От воды всем ни на шаг.
Левый берег он пологий,
Лишь на правом может враг.

Только у Большого брода
Сфенг дал людям отдохнуть.
Опьяняла всех природа,
Просто распирало грудь.

Часть погостов всполошили,
Охраняли переход.
- «Степняки!» - они решили,
Но узнав, давали ход.

И ещё. Вода пленила.
Вкус её неотразим.
Вся солёность вдруг уплыла,
Пили, сколько захотим.

Лазарь – Сфенга воевода
Приказал: «Умерить пыл!
Пить с восхода до захода –
Стать свою пустить в распыл».

По прошествии недели,
Вышли на Залозный шлях.
В Киев соль тогда возили
С Сиваша на лошадях.

Здесь идти чуть легче стало.
Шлях тот тысячи копыт
Уравняли, как одеяло,
Словно сложенный из плит.

О походе войска Сфенга
Весть летела, как сигнал.
Не плохая и оценка …
Киев, затаившись, ждал.

Не стремился он врываться,
Ошарашить киевлян.
Если будут с ним считаться,
Примет, как своих мирян.

Если нет, тогда спокойно
Всё вокруг оценит сам.
Племяшей драть – не достойно.
Он, чтоб знали, не Авраам.

Сфенг крестился раньше брата,
Так что Библию он знал.
Он пришёл бить супостата,
А родню сечь не желал.

Так вот думал Сфенг: «А дальше?
Взял он Киев. Ну, и что?
Власти нет, как было раньше.
Остальное всё ничто.

Князь Борис слабак и мямля,
Шёл бы служкой в монастырь.
Там хоть миррой душу масля,
Изучал триодь, псалтырь.

Святополк весьма опасный,
Станет Киев польским враз.
Тесть его мужчина властный,
Как король зевать не даст.

Сын Мстислав? Он юн для трона.
На себя взять? Тяги нет.
Море, степь моя корона!
Вольный быт, сплошной рассвет».

Про себя так размышляя,
К переправе подошёл.
Киев. Днепр. Ворота рая?
Мысль грызёт: «Зачем пришёл?»

- «Прибыл князь Тмутаракани!»
Объявил гонец, как факт.
Вроде как он с поля брани,
Победив всех, как-никак.

Киев встретил рать прохладно,
Сфенг для них чуть-чуть чужак.
То, что русич, то отрадно,
Может быть и верный шаг.

Сфенг хотел застать Бориса,
Вроде как наместник он.
Поискать с ним компромисса
И не лезьти на рожон.

Князь вообще не сомневался,
Что Борис здесь фаворит.
Бога любит, не гнушался
В Храм ходить, как захотит.

Рано утром на рассвете
Гридь вбежал и в дверь кричит:
- «Князь, вставайте! Кто в ответе?
Ночью князь Борис убит!»

Сфенг оделся и к охране:
- «Где дружина? Как же так?
Где он сам? Вдруг только ранен …
Принесли. Недобрый знак.

- «Святополк! Он, окаянный!»
У крыльца толпа кричит:
- «Душегуб и гад незваный»
Каин подлый … и молчит!

Это он нанял злодея!»
Сфенг подумал: «Это как?
Ведь его, как лиходея,
Посадили. Как же так?»

Лазарь рядом, он был в курсе:
- «Отпустил какой-то хмырь.
Был боярин в их ресурсе …
Но пропал, как есть упырь».

- «А жена куда пропала?»
- «Про жену я не слыхал.
Мысль одна мне тут запала …
А зачем мы здесь? Узнал?

Я, князь, всё же воевода,
Моё дело воевать.
А племянника урода
Брат пусть ищет, мне плевать».

- «Я бы тоже не остался,
Но завязан Болеслав.
Дочь пропала, зять зарвался …
Он придёт и будет прав».

Сфенг задумался с минуту:
- «Киев Польше не отдам!
Разберу всю эту смуту
И домой … я вижу сам».

Пришла весть ещё страшнее
И князь Глеб теперь убит.
Кому это всех нужнее?
А тому, кто просто мстит.

Святополк идёт так к власти,
Двоюродник, хоть и брат.
Разгоралась злость и страсти,
Не понять, кто виноват.

Тут Сфенг понял, он здесь лишний,
Сложно суть ему понять.
Так отец их, как Всевышний,
Шёл, громя, чего пенять.

Так что кроме омерзения,
Чувств других он не питал.
Никакого вдохновения …
Долг, стоять за Русь, пропал.

То ли к счастью, то ли к горю,
С Византии вдруг гонец.
Император ждал по морю
Всю дружину, нужен спец.

Дело в том, что на Босфоре
Вспыхнул форменный мятеж.
Грабят всех купцов, кто в море,
Силы вышли за рубеж.

Вот и просит разобраться
По-соседски, так сказать.
И пришлось ему сниматься,
Как соседу отказать.

Так вот Сфенг покинул Киев,
А за ним ушла и рать.
И пошли года лихие …
Когда Русь начали рвать.

Сфенг погиб там в Византии.
Сын ушёл в Тмутаракань.
Княжил долго в ностальгии
О бессмысленности «бань».

Святополк вполне свободно
Киев взял и без хлопот.
С ним поляки … Превосходно!
Вроде как его оплот.

Первым делом Ярославу
Он послал вердикт с гонцом.
- «Будешь княжить ты по праву,
Если будешь молодцом.

Дань платить всегда исправно,
Кстати, долг верни за год.
Я ж хотел с тобой, как с равным,
А теперь другой подход.

В Киев можешь не являться,
Ты не нужен здесь совсем.
Дядя был, хотел вмешаться …
Как отец твой, был ничем.

Дед был в девках неразборчив,
Вот таких и наплодил.
Я очищу род от порчи!
Рюрик точно б наградил».

Передал гонцу словами,
Ничего не стал писать:
- «Видит Бог! Начали сами
Братьев кровных убивать.

Рюрик поощрил? Конечно!
Первым на кол посадил!!!
Он любил своих сердечно,
Сына шурину вручил».

Трижды князь перекрестился:
- «Да, простит меня Господь!
Он на сечу напросился,
Он пролил невинных кровь».

И опять гонцу открыто:
- «Передай! Войну хотел?
Его кровью будет смыто
Вероломство, беспредел».

Ярослав повёл дружину
Как планировал, на юг.
Каждый воин знал причину
И готов давить гадюк.

Любеч стал их местом встречи.
На протоке двух озёр.
Неудобное для сечи …
Новгородец был хитёр.

После месяца стояния,
Он отправил в лагерь мёд.
Чтоб согрелись от влияния
Холодов. В озёрах лёд.

Ну, а дальше всё понятно.
С медовухи разомлев,
Спали. Взять всех, вероятно,
Без проблем, … пропал и гнев.

Вся дружина разбежалась,
Обошлось без злобных сцен.
Святополк, давя на жалость,
Под защиту польских стен.

Вроде всё! Он Киев занял.
Но в душе победы нет.
Святополк поляков нанял.
Войско польское – букет.