Он сидел сзади меня - о Владимире Высоцком

                В.Н. Лаврищеву
                посвящается

      Эта история произошла году в 1988-ом, но корни её растут из года 1976-ого. Мы, мой шеф Владимир Николаевич Лаврищев и я, ехали ,не помню уже куда, на его стареньких "Жигулях". Пробок в Москве ещё не было. Господи, неужели было такое благословенное время, когда я проезжал на легковой от Каховки до Медведково, днём, в рабочее время, за 45 минут! Так вот. Ехали мы быстро, и в такт скорости, хрипел в автомобильный магнитофон Высоцкий:" Я коней напою, я куплет допою..". Мой шеф повернулся ко мне и сказал:" А знаешь, вот на том месте, сзади тебя(а я сидел рядом) я вёз в 1968-ом году Володю". "Какого Володю?", переспросил я, продолжая смотреть на дорогу. "Какого, какого", чуть раздражаясь пробурчал шеф :" Высоцкого". Я обомлел и оглянулся назад на свободное кресло. Оно было обычным и даже не светилось каким либо творческим светом. "Расскажите", попросил я. Ехать было нам не близко, машин было не так много, и мой шеф рассказал мне, а я передаю эту историю вам.
       "Году в 1976-ом я работал в Мосгипр...., и однажды, по осени, вызвал меня замдиректора института и попросил привезти на концерт к нам Володю Высоцкого, и после концерта отвезти его домой. У меня была тогда вот эта машина. Я её только что купил на чеки в "Берёзке"( отработал на изысканиях в Ираке). Высоцкого я очень любил, и сейчас люблю. Мы, в Ираке, только его и слушали. Бывало, жара под 50 градусов(я тогда наверное все свои болячки теперешние и получил), работать невозможно. Найдёшь тенёк, да и тот в палатке, врубишь магнитофон, а оттуда:" Что за дела с моею Нинкою...". И сразу чем то таким родным повеет. Да, так вот." Шеф резко затормозил. "Чайник", пробурчал он на подрезавшего нас водилу. "Да, я забыл сказать",продолжал он:" Мой зам директора, при мне же, позвонил Высоцкому и предупредил его, что за ним заедут к 5-ти вечера.
        "Я подъехал к театру на Таганке где то без пяти пять и припарковался. В 17.10 из "служебки" появился Высоцкий с гитарой в чехле. Господи, какой же он был невысокий и щуплый. Я его до этого видел только на сцене из зала с ряда не ближе 10-ого. А тут он, мой кумир, и в шаге от меня! Володя подошёл к машине, посмотрел на номер, и приоткрыл дверцу. Поздоровавшись он спросил не его ли я жду. И получив утвердительный ответ, сел сзади, положив рядом на сидение гитару. Мы поехали. По дороге разговорились. Я теперь не помню подробности. Но Высоцкому понравилось, что мы тёзки. Затем он начал интересоваться моей машиной:где купил, как "ходит", какой расход бензина. Было видно, что ему это действительно интересно. А я аккуратно вёл машину, слушал, реже сам вступал в разговор и иногда поглядывал на Высоцкого, полу оборачиваясь к нему(это когда впереди не было машин).
        Я обратил внимание, что лицо Высоцкого было в капельках пота,хотя в машине не было жарко. Эге,подумал я, однако, Любимов с вами репетирует по полной программе. Но ничего этого я Володе не сказал. А у меня сзади, на полочке у заднего окошка, лежал магнитофон "Филлипс", по тем временам классная штучка, который я привёз из Ирака. Высоцкий заинтересовался, спросил откуда? Я ответил и добавил, что хочу сегодня записать концерт. Высоцкий немного помолчал и сказал, что по его мнению прямая запись с концерта даже на таком классном "маге", как "Филлипс", ерунда. Много посторонних шумов и звук через микрофон уходит вверх. А вот у него, у Высоцкого, есть студийные записи и он мог бы мне дать переписать их. Я ,конечно обрадовался, поблагодарил. Но на обратном пути не стал напоминать(мне было неудобно), А Володя, утомлённый концертом, всю дорогу ехал молча, насупившись. А теперь я жалею, что не напомнил тогда Высоцкому об этом.
       
        "Сам концерт прошёл прекрасно", продолжал Владимир Николаевич. " Когда на сцене появился Высоцкий, поздоровался, сказал несколько слов, замер, а затем ударил по струнам и захрипел- это был уже не маленький обычный человек. Зал смеялся и грустил вместе с ним. Зал слушал и повиновался. На сцене перед Высоцким лежали магнитофоны моих товарищей, в том числе и мой. А Высоцкий,не обращая на них никакого внимания, пел и пел. Он работал часа полтора без остановки. Под конец выступления с него пот лил градом. А зрители всё не отпускали и просили спеть что нибудь ещё. И он пел до тех пор пока, не посмотрев на часы, сказал, что всё и пора и честь знать.После концерта, в артистической, куда набилась администрация института, клуба нашего и их родственники(я попал, как персональный шофёр), замдиректора предложил Высоцкому выпить. Тот отказался и попросил кофе( а с кофе, с хорошим кофе в стране тогда была напряжёнка). У нашего замдиректора, как в Греции, было всё. Нашлось и хорошее кофе "Арабика". Тут же на спиртовке сварили для Володи кофе, и он с удовольствием, чуть смакуя, выпил чашечку, другую попутно рассказывая нам театральные новости. Потом мы вышли, прошли к моей машине, сели и поехали. И по дороге Высоцкий сказал всего одну фразу:" А всё таки студийная запись лучше". И я не стал спорить.

         Мы доехали почти до нужного нам с Владимиром Николаевичем места. Я собрался выходить и оглянулся назад в салон машины. Там, когда то сидела легенда. Теперь там никого не было.