Мне сказали, что город был жёлтый

мне сказали, что я увижу тебя.
много, везде, и плохо —
нехорошо.

что я буду пинать снег, мёрзнуть и видеть тебя.

мне сказали, что я буду избегать ст. метро пл. Победы
и оказываться на трамвайных путях по ту сторону колледжа только по очень неотложным делам —
мне сказали, что я буду закрывать глаза — нет, хмуриться и морщиться от яркой зимней метели, и солнца.

мне сказали, что Немига вовсе перестанет существовать и что
ничто из абстрактного не нарисуется красивым
не станет прекрасным и вообще лучшим из всего, что у меня было.

Что картошка в маке останется слишком солёной.
Что все
все люди, все все люди в моей этой жизни будут лишены вкуса и цвета, не распознаваясь моими чувствами.
Что мои солнечные очки останутся слишком радужными, музыка останется при мне, обои на стенах, а мысли в цепочке.
Это ведь я. Моё же место по ту сторону океана.

Мне сказали, что моё место по ту сторону океана.
Что мы никогда не зайдём с тобой вместе в кофейню и не выберем малиновый чизкейк под гудение ночных снежинок и новый, дурацкий, клип Кэти Перри.
Что улица не способна на авеню.
что светлое не способно на тёмное и что утро никогда не будет вечером. Не может быть.

В тот раз. Мне сказали, что на портрете не могу быть я. Уже не могу — больше не могу: я сбрила волосы. Я пошла в школу. Я вернулась в жёлтый город.

Мне сказали, что город был жёлтый.

Жёлтенький, как желток. И синие дни не спасали. По факту, мы даже не узнали, когда они пришли, потому что легли акварелью.

Потому что зима казалась слишком яркой, утро слишком детским и весна слишком зелёной. Потому что нам не показывали. Не выдавливали из тюбиков масло,
не кормили картошкой с авокадо под льющийся джаз из колонок самого попсового кафе.

Потому что фей не встречали в жизни и оставалось только верить, усиленно верить, что по-другому можно, действительно можно здесь.
Потому что голые стены вызывали страх.

Потому что авеню не была способна на улицу.

Потому что мы перестали есть чизкейк.
_
_
_
_

Город был жёлтый. Жёлтенький, как желток. Летом. Не наш, определённо. Синие дни не спасали. По факту, мы даже не подозревали, когда они придут
и лечили друг друга, переливая из пустого в порожнее свою желтизну.
Помогало.

Не помогло.

И не поможет.

Но я тоже. Я знаю, что мы сможем.
Кто, как не мы?

Мы же та самая точка
.