кристал себя

проделать путь к себе, а не локтями проехать в люди.
но это приходит не с первым ударом в грудь.
из прочитанного на распутьи,
будем не в поисках формы, а в поисках сути
 


искренность жизни, что дважды два проста
гробовая доска - это чистый ее устав.
жать педали - есть время и не устал
но вода для холста - все холмы все равно в крестах.

бъешь по струнам в самой лучшей своей гастроли,
жаждущие уста зацелуют тебя до боли,
ты спокоен, как в поле сдуревший воин,
просто не слышишь боли - но временем не уволен.

лед в очах, пусть и ночь твоя горяча.
нет у жизни ключа ни в объятиях, ни в речах.
не звучал, а пронзительно расточал,
не встречал ни астролога, ни врача.

не зачахнет, так прогорит свеча.
смехом-плачем, безмолвно или крича.
ты покинешь причал в свой не самый печальный час,
нечто главное может быть не начав.

правда жизни - гробовая доска, проста
и всегда у виска, если раньше рассвета встал.
ты достанешь себя, как кристал, из глубин себя,
бесспощадно сжигая себя в кострах.



Я срываю замки, а не то что б тебя учу
я тебе как священнику, как лечащему врачу
как тому с кем в бою прирастали плечом к плечу
я прошел тридцать зим и не знаю чего хочу.

на норильском погосте я был полуночный гостем.
но последние годы мы с севером стали врозь
я бы харьковской осени спел про полярного неба просинь
но она не попросит.

быть уместным - как проседь приходит после.
с якорями грез всякий намахался веслами.
через тридцать полярных дней под звездами
не хочу быть ни серьезным ни взрослым. этого было досыта.

проделать путь к себе, а не локтями проехать в люди.
но это приходит не с первым ударом в грудь
из прочитанного на распутьи,
будем не в поисках формы, но в поисках сути.