Эх, Маша-Машенька!

                (Очень правдивая история)


Учился я тогда в «шестом» классе.
Обстановка для меня была абсолютно спокойная, без всяких там… - внешних раздражителей.

Что я имею в виду? А я имею в виду, что ничего существенного в этом классе со мной не происходило. Все было обыденно: и не весело, и не скучно. И ничто меня не отвлекало от учебы, чего я бы не мог сказать про мои предшествующие классы, вплоть до «пятого», где обязательно в моей жизни происходило что-нибудь существенное, без чего и жизнь-то казалась вовсе не интересной. В такой вот скучной обстановке я и проучился целый год «пятого» класса и перешел уже в «шестой».

Конечно, у меня были друзья, с которыми я интересно проводил время вне школы. Были и две красивые девочки в классе, которые, кстати, жили на одной со мной улице - буквально через пару деревенских домов от моего дома. Но мы, как то, даже и не общались вовсе, хотя и виделись ежедневно. Они, видимо, были не в моем вкусе. У них была своя компания, а у меня - своя. Я ходил играть чуть подальше, чем - где Они «тусовались» (тогда мы такого слова и не знали даже - в шестидесятые-то… годы).

Мои друзья жили на другой улице, где мы и играли во всякие уличные игры. Городок наш был хоть и не маленький, но деревенского типа, и улицы у нас в некоторых местах были настолько широкие, даже с целыми зелеными полянами сбоку дорог, что мы на этих полянах могли даже играть в футбол, не рискуя попасть под машину. Места хватало и для машин и для нас. Да и машин в то время почти совсем не было. Хорошее было, в этом плане, время. Телевизоров и интернета (тем более) - тоже ни у кого не было, и этот факт был нашим счастьем, чего сегодняшние пацаны, понять, наверное, не смогут. Мы общались вживую, и в ЭТОМ было наше НАСТОЯЩЕЕ счастье!

В школе мне тоже из девочек никто сильно не нравился. И я дышал спокойно. Почему я акцентирую Вас на ЭТОМ? Да потому, что мой рассказ именно про ЭТО. Говорят ведь, что «любви ВСЕ возрасты покорны» - так оно, наверное, и есть!
Ведь, что есть ТАКОЕ эта - любовь? Разве мы в детстве лишены этих чувств? Мы лишены их лишь в плотском понимании, пока не созрели в половом плане, но, отнюдь, не в душевном!
Мы, конечно, тщательно скрывали от всех свои чувства, чтобы не попасть в детскую дразнилку про «тили - тили тесто…», но приходит созревание и дразнилки, сами собой, отпадают и нам уже начинают завидовать ТЕ, которые раньше… - дразнились.
 
Но в «шестом» классе, наверное, уже существуют другие понятия у мальчиков про дружбу с девочками. А у девочек -  еще раньше. Девочки наши, помню, уже с «пятого» класса начинали дружить со старшеклассниками, вызывая у одноклассников ЭТИМ - некое презрение и осуждение в непорядочности.
Но таких девочек в то время было немного, потому что устои еще были другими, не как сегодня - после перестройки (буквально во всем). Девочки просто боялись огласки. Да и папы с мамой тоже тогда были более строгими: следили за своими «чадами» и… воспитывали - как положено.
Кстати, дружить с одноклассниками, в этом возрасте, девочки просто не могли из-за более позднего развития мальчиков. Мы ведь для них были в этом возрасте «мелкотой», в буквально прямом смысле этого слова.          
               
Девочки, начиная с «пятого» класса, заметно быстро крупнели, а «пацаны» - с этим - пока не спешили. Желания, конечно, было много, но вот природа - не позволяла. Я тоже постоянно измерял свой рост, желая компенсировать этот свой недостаток перед девочками. Они для меня уже были… - неинтересными великаншами! И я чувствовал себя рядом с ними… просто - лилипутом.

Понятия мои тогда были соответствующие моему возрасту: я, вплоть до совершеннолетия, всегда соизмерял и свой возраст, и рост с той девочкой, которая мне нравилась.       
Однажды я даже страдал, что слишком высок для понравившейся мне миниатюрной девочки в «четвертом» классе, что как бы вовсе и неестественно было для мальчика - желать - быть поменьше. Но эта девочка, видимо, так не считала - и я ей тоже нравился. Конечно, все это основано лишь на моих ощущениях - я ведь с ней вне школы и не общался вовсе. Но, как говорят: «сердце не обманешь».
 
В «шестом» классе наши мальчики уже… - не только не дразнились, а, наоборот, стремились соответствовать повзрослевшим девочкам. И их  напускное пренебрежение к ним, переросло в естественное желание общения с ними. Не в интерес, а именно - в желание. Интерес, он - с рождения, просто мальчики стесняются себе в этом признаться.
И разговоры между мальчишками тоже стали -соответствующими. Мальчики начали терять головы от присутствия девочек и творили разные глупости…,  стремились им угодить и вели себя, порой, очень тупо и неадекватно и, конечно же, строили хитроумные планы знакомств с ними…   
В ходу были чьи-то интимные рассказики-сочинялки, которые передавались из рук в руки: довольно безграмотные, судя по их содержанию, но востребованные из-за собственной тогдашней нашей неопытности и безграмотности.
Сегодня, наверное, уже совсем все не так. Сегодня ведь буквально все и для всех доступно в нашем интернете. А тогда... Тогда, кроме книжек и кинофильмов, ничего не было. Да, и цензура была просто беспощадной по отношению к мальчишкам, желающим все знать и все… - хотя бы увидеть. О практике даже мечтать боялись.

Но все «самое интересное» вырезалось из всех зарубежных фильмов. А в советских… - и голые «сиськи» - уже были похотью, привлекая на такой фильм - «ДО ШЕСТНАДЦАТИ» - неимоверное количество зрителей. И мы, обдираясь в кровь, влезали на деревья, которые росли вокруг летнего кинотеатра, чтобы увидеть эти самые - «сиськи».

В кино ведь нас на эти фильмы не пускали, да и денег мамка, на такой фильм - не даст. И мы стремились пробраться…  потихоньку… как-нибудь… - внутрь кинозала, всеми правдами и неправдами: то контролер, на наше счастье, отлучится куда-нибудь от двери, уже во время фильма (А мы ж следили… - из за угла!), то через заднюю дверь… - для выхода (оставленную для проветривания, в зимних кинозалах… - душным летом)…

При неудачах в «зимнем» кинотеатре, мы шли в «летний», который находился недалеко, в парке, где крутили то же
самое «кино», но с задержкой в полчаса, чтобы ленты успели принести после их прокрутки из «зимнего».

Здесь возможностей посмотреть «кино» было значительно больше. Мы залезали на кассовые будки и даже перелезали через каменный забор летнего кинотеатра высотою почти в три метра: «ниндзя» – отдыхает! Бегали по этим стенам и
спрыгивали внутрь, проскальзывали, пригнувшись от контролера, на свободные места, чтобы затеряться среди зрителей. Бывало - удавалось, но, бывало, что нас и выводили. Правда - в милицию никогда не сдавали - у контролеров ведь тоже были свои дети…

Иногда, если «кинщик» попадался добрый, нам удавалось посмотреть фильм с лестничной площадки кинобудки, но - редко.
Да и тесно: набивалось немало желающих, и из-за их голов ничего не было видно.
Да и недолго: выйдет злой «кинщик» покурить… - прогонит…, а уйдет в будку… - мы снова… - наверх…

А если уж и так не удавалось - тогда мы лезли на деревья. Но на деревьях нам покоя тоже не было: нас снимали с деревьев, многочисленные, в то время, дружинники и отводили в милицию со всеми вытекающими последствиями.

Я, правда, в милицию ни разу не попадал, и последствий ЭТИХ - на своей шкуре не испытал. Но вовсе не потому, что был «паинькой» и не лазил, на эти самые - деревья. Нет - ничто человеческое мне было не чуждо, просто я выбирал такие деревья, абсолютно гладкие и скользкие, без всяких там сучков и изгибов, на которые ни один дружинник залезть не мог, чтобы меня снять оттуда, потому что все их требования спуститься «ПО-ХОРОШЕМУ» я - игнорировал. Они кидали в меня камнями и ветками, пытаясь сбить оттуда, но я был надежно защищен верхними ветками этого дерева. Чертыхались и уходили - ни с чем. Недаром я занимался тогда спортивной гимнастикой - пригодилось!

И так прошел весь мой «пятый» класс, и я перешел в «шестой». Хотя, в целом, ничего не изменилось в моей жизни, кроме того, о чем я и хотел рассказать в этом своем рассказе.
               
***               
На одном из уроков, в самом начале учебного года, в класс заходит директор школы и заводит за собой совсем необычную девочку. Она просто РАЗИТЕЛЬНО отличалась от всех нас. Может мне это только одному так показалось, не знаю, но это существо было как не от мира нашего: вся светленькая и неимоверно чистенькая, отглаженная,  прилизанная……
И с двумя галстуками на шее, что для нас вообще было невидалью. Оказывается, как сообщил нам директор, она не только отличница и т.д. и т.п., но еще и дружит, по переписке, с германским мальчиком, о чем и свидетельствовал этот ее второй, голубого цвета, галстук.
Тогда это было модно, но мы столкнулись с этим - впервые.
Ее посадили на свободное место, и урок был продолжен.

В целом в моей жизни совсем ничего не поменялось от ее присутствия. Да, она действительно была умненькой и очень красивой девочкой, к тому же не только чистенькой снаружи, но и очень воспитанной, вежливой, и скромной, а не «задавалкой» какой-нибудь, как можно было бы себе представить от всех ее достоинств и преимуществ перед нами.
Она ВСЯ была под стать своей одежде: белокурая, со светлыми и ясными глазами, с очень приятными и гармоничными чертами лица.

Но мне, все это - лишь нравилось - и не больше.
Почему-то я в нее не влюбился. По идее… - должен-бы.
Я ведь всегда влюблялся в красивых отличниц, а здесь… - мне было - все равно. Она вызывала симпатию - она не могла не нравиться, она нравилась, наверное, абсолютно всем! Ведь это было - сияние дня! Она была эпицентром красоты, чистоты и внимания! И так думал не только я. В классе ее… - боготворили.
               
Ее голос… - просто приятно было слушать: совсем неважно было - о чем она говорила. Он как-то, по-особенному журчал, напоминая журчание ручейка - спокойного и неспешного.
Я никогда не слышал его на повышенных тонах, он лишь всегда отражал жизнерадостность, терпимость и обходительность в разных ситуациях.
По-моему, она никогда не грустила. Хотя в классе это, наверное, трудно было бы заметить.

Но все же для меня была преграда - ее рост. Она была достаточно высокой девочкой для того моего возраста. Не выше меня, конечно, но, все же, это не вкладывалось в мои понятия по отношению: ее - ко мне. Глупо, конечно. Но это - мои «тараканы». Как я уже говорил, тогда почти все девочки были крупнее мальчиков. Просто они нас временно обогнали в росте. Но я этого не понимал и «крупных» - не любил.

Хотя, когда я был уже в «восьмом» классе, я обнаружил, что она вовсе и не высокая, а даже достаточно миниатюрная девушка! Ох уж эти возрастные изменения: она… -  к «шестому» классу уже полностью выросла, а я еще продолжал расти и обогнал ее, как и должно было бы случиться. Меня так удивило, что она такая маленькая, когда я ее случайно встретил однажды, после большого перерыва, но об этом - чуть позже.

***
И… - так прошел целый год, без каких-либо существенных событий, и мы перешли - в «седьмой» класс. Весь год я ждал, что ее форма где-нибудь, когда-нибудь изомнется или измажется… - не дождался! По-моему, она каждый день ее меняла и была весь год такой же чистенькой и прозрачной - «с иголочки» - как и при первом своем появлении перед нами, как будто ее только что вынули из стиральной машинки, отутюжили, умыли и причесали.
 
В «седьмом» классе нам поменяли помещение и Машеньку, так звали эту прелестную девочку, посадили рядом со мной за одну парту. Называть это прелестное существо Машей - просто язык не поворачивается! Это будет звучать по отношению к ней даже грубо.
Не знаю, чем руководствуются классные преподаватели при рассаживании своих учеников, но мне всегда везло в этом плане: «нежелательных» рядом со мной за одной партой никогда не было.

Нельзя сказать, чтобы я рад был такому соседству, мне просто приятно было находиться рядом с этим чудесным созданием природы и не более того. Хотя она меня и несколько сковывала в поведении, как и все красивые девочки - в общем-то. Да и не только красивые, я никогда не отличался раскованностью рядом с женским полом. Она мне просто нравилась и не больше, но я все же постоянно чувствовал ее присутствие рядом. Свободы существования не было, но я был не против такого существования.

Мы сидели рядом, но при этом вовсе не общались - только по необходимости. Как она ко мне относилась, я сказать
затрудняюсь, но, судя по некоторым жизненным эпизодам - совсем неплохо. Она мне симпатизировала и постоянно предупреждала о местонахождении моих «мнимых» врагов, если меня подкарауливал кто-нибудь из них за дверью в наших безобидных развлечениях с одноклассниками во время перемены. И мне это льстило. Только и всего.

Но речь вовсе не обо мне. Хотя - она меня и выделяла.
               
В нашем классе появился «второгодник».
«Двоешник», но… - я бы не сказал, чтобы он был глуп в общении. Скорее всего, ему учеба была просто - «до фени». Я не удивлюсь, если он на сегодня - какой-нибудь процветающий бизнесмен или хороший политик. Ведь «каждый из нас… - «дурак», но каждый… - в своей области».

Он не занимался зубрежкой, но, несмотря на это, иногда удивлял неплохими ответами на вопросы учителя, имея, видимо, неплохую от природы память. Но личность, на мой взгляд, была - очень непривлекательной. Грубиян, рыжий, непричесанный - ну, как в кино показывают. Типа «Антошки, который не хотел копать картошку».

И посадили этого грубияна - прямо за моей спиной. Вот уж не повезло - уж лучше бы рядом - меньше было бы для меня беспокойства: он, видите ли, был неравнодушен к моей соседке Машеньке и постоянно жужжал над моим ухом, во время уроков, отпуская ей разные сальности и т.д. и т.п.  Машенька всегда в ответ - только молчала, и я чувствовал, что он ей - неприятен. Я за него сгорал от стыда, а ему - хоть бы что.
Видимо про таких говорят: «Ни стыда, ни совести». Это походило больше на хамство, чем - на ухаживания. Хотя, это - по тем временам. Сегодня - хамством - уже никого не удивишь. Оно - сегодня уже воспринимается девушками, наверное, как свобода общения, смелость… - даже не знаю… - хочется спросить у тех девушек, которые находятся в этот момент рядом с такими хамами - в обнимку с ними. Постоянно - это - наблюдаю. Неужели им это - нравится?!

Но, в отличие от нас всех, этот хам-«второгодник», был уже созревшим мужчиной. Он ведь был не только «второгодником», но еще и в школу, в первый класс, пошел с опозданием на целый год. Да и «второгодником» он был уже, кажется, не впервые. То есть - дяденька, по сравнению с нами - птенцами.
У нас только начинал, и то не у всех, ломаться голос, а он уже обладал полноценным мужским басом. Я не помню точно, как его звали на самом деле, но прозвище у него было - «Невеля», производное от его фамилии - «Невеленко, кажется, все же - Николай.

У нас не принято было в то время встревать «не в свое дело», если даже слышишь хамство, по отношению к девочке, не потому, что время было такое, а потому, что мы еще были глупыми молокососами и грубость в ухаживаниях у нас была напускной - из-за собственной неопытности и неспособности правильно ухаживать. Нечего и некого было защищать в той обстановке. Никто ведь физически никого не обижал, а это был единственный критерий, когда нужно было бы вступиться за девочку или мальчика. Слова были еще не в счет. Мы до этого возраста еще не доросли. И я терпел и не влезал. Хотя в драке мог дать фору не только второгоднику…

Однажды, в наших играх на переменах, Машенька, выйдя из класса, мне прошептала, что за дверью прячется Невеля, и этот эпизод мне был не только приятен - как ее отношение ко мне, но и - как ее отношение к этому хаму. Я утвердился в   
своем мнении, что он для нее был всего лишь моральным уродом - не больше, каким я чувствовал его и сам.

***
Так прошел учебный год, и наступили летние каникулы.
Мы перешли уже в «восьмой» класс. Пацаны заметно выросли, а девочки превратились в настоящих девушек, но - заметно помельчали. Я тоже значительно подрос, но  пока еще не совсем освободился от своего детства и, по привычке, все еще лазил по деревьям, вокруг летнего кинотеатра, тем более, что денег своих я еще не имел, а просить у мамки на кино - я себе не позволял.  Карманные деньги у детей тогда еще не были в моде, да и жили мы не богато. Но и когда я все же устроился летом на - подработку, по собственному желанию, конечно, я все равно ВСЕ - до копеечки, отдавал матери, не оставляя себе даже на кино.

И вот, однажды, в ожидании сеанса, я крутился, среди людей, возле летнего кинотеатра. И увидел Машеньку, которая тоже за это время и расцвела и помельчала, превратившись в настоящую фею. Я… - даже залюбовался. Она явно кого-то искала. Увидев меня, она подошла и, без всякого стеснения, спросила, не видел ли я здесь Невелю.
Я, от удивления - остолбенел, чем все же ее, наверное, несколько смутил, но быстро пришел в себя и ответил, что не видел. Она продолжила свои поиски, а я никак не мог окончательно прийти в себя от постигшего меня удивления и разочарования…

  КАК?
  МАШЕНЬКА… И ЭТОТ… - УРОД???!
  КАК МОЖНО?
  КОГДА УСПЕЛ?
 
Да тогда и успел, и даже, наверное, прямо в моем присутствии, когда шептал ей на ушко (над моим ухом) всякую похабщину.
И я понял, что для женщины лучше грубое внимание, чем не обращать на нее совсем никакого внимания.
И я, впервые в своей жизни, разочаровался в женщине.

***
Прошло несколько лет. Я уезжал учиться и приезжал домой лишь на летние каникулы. И в один из моих приездов меня окликает мужчина, подходит и здоровается. Это был Невеля.
Он был неподдельно рад нашей встрече. Школьные товарищи, все-таки! Разговорились. Говорил все больше он, а я лишь поддерживал его разговор, чтобы не казаться неприветливым.
               
Я вовсе не был рад этой встрече. Мне вдруг сразу, с его появлением, стало жалко Машеньку. Но спросить я не решался. Он сам переключился на семейные темы и, на чем свет… - стал ругать свою жену. Шипел в полголоса с ненавистью, как будто его могут услышать, обзывая ее такими словами, которые с Машенькой совсем не вязались. Я был жутко удивлен! Как можно говорить такие несносные вещи о нашей Машеньке, нашей всеобщей школьной любимице!

- Подал на развод, - подытожил он свою злобную тираду и посмотрел в сторону, где беседовали между собой две молодые женщины, - ВОН… СТОЯТ… - КОСТИ МОИ МОЮТ…

Я невольно посмотрел в ту же сторону, надеясь увидеть там нашу Машеньку! Какое же было мое удивление, когда ни в одной из этих женщин я не узнал нашей Машеньки!

  « Ах, ты… - сволочь!»
  - мелькнуло в моей голове!
  Мелькнуло и погасло.      
  «Сама виновата…» - подумал я, и… - даже расспрашивать не стал.

Но эта загадка навсегда застряла в моей голове.
Где ты, Маша-Машенька?
И… - КАК ТЫ…?!
После этого… - урода?

О чем думала… - ТОГДА… - твоя светлая головка?

2016г.