Нельзя научить удовлетворять жену...

Нельзя научить удовлетворять жену...



Я сижу на полу и рассортировываю ворох одежды.
Наконец-то руки "дошли"...
Куда они дошли?
Всё равно - куда, но шли они так долго, что одежду,
действительно, рассортировать следовало, дабы отделить
вещи винтажные от обычного старья, которое (хочешь не
хочешь) невесть откуда набирается, не спрашивая у нас
разрешения на право пребывания в нашем доме.
Каждая вещь хранит воспоминания о каких-то событиях. Милых
и не очень. Веселых и грустных.
Достаю белое платье аккуратно уложенное в
целлофановый пакет.
Платье простое. Без затей. Широкая юбка. Короткие
рукава.
Полагался к нему и пояс. Серебряный почему-то... и
бантик.
Бантик присутствовал, а пояса не наблюдалось.
Куда это он делся?..
Возможно, остался там... в том поле... в том лете...
Жаркая волна стыда заливает щеки.
Стыда ли?..
Я жила на даче. Посёлок располагался на берегу ручья
впадающего в небольшое озерцо.
Противоположный берег был высоким, и мы часто
представляли, как вырежем из картона огромные буквы,
сложим из них слово "HOLLYWOOD" и выставим это
"произведение" на высоком бережку.
Представляли, какое недоумение вызовет сие озорство у
аборигенов и дачников, идущих поутру за водой.
Мечтали, но так и не осуществили задуманное...
В то лето... лето ЖЕНЩИНЫ В БЕЛОМ, стояла такая
жара.
Воздух был сух. Над шоссе струилось марево. Хотелось к
воде.
Я и пошла на озеро.
Шла медленно, смеялась, посматривая на крутой
бережок с чудившимися мне огромными белыми
буквами.
Потом купалась. Далеко не заплывала, так как была одна
и боялась, что ногу сведет, а помочь некому...
Возвращалась полем. По выжженной стерне.
Хотелось повернуть назад и вновь искупаться в
прохладной воде. Или посидеть в кружевной тени
деревьев.
Я предпочла второе.
Села с книгой, но читать не смогла. Что-то мешало. Томило.
Одуряющая жара не давала думать.
Вернее, наводила мысли на нечто несусветное. На то, о
чём думать не следовало.
На помидоры, которые я собрала и которыми любовалась
уложив их в большую фаянсовую миску.
Толстое белое стекло и толстые помидоры. Маленькие
крепкие огурцы и стрелы зеленого лука с упругими
головками.
Красиво.
Вспомнила, что употребление большого количества
помидоров удлиняет жизнь. Женщинам на год.
Мужчинам - на два.
Почему такая несправедливость?
Удлиняет жизнь и шоколад... незначительно.
А вот качественный (ежедневный) секс удлиняет её
(жизнь нашу) на целых восемь лет.
Видимо и нам (женщинам) и им (мужчинам)...
Поровну...
Дальше мысли уводили в сферы еще более интимные. Хотя,
уж куда более-то?
Как-то, в одной из передач с интригующим названием
"Ничего личного" Арканов уведомил - НЕЛЬЗЯ
НАУЧИТЬ УДОВЛЕТВОРЯТЬ ЖЕНУ. ЭТО, ИЛИ ДАНО,
ИЛИ - НЕТ...
Он был категоричен, но ему никто и не думал возражать.
Мужчины, видимо, считали (каждый), что им ДАНО, ну а
женщины, видимо, думали так, как я... (прямо
противоположное)...
Так о чём это я?
О том, что нельзя путать ВИНТАЖ с СЕКОНД ХЕНДОМ -
понятно всем. Или почти всем.
А вот о том, что качественный секс отличается от
некачественного, как небо от земли, а день от ночи, знает
далеко не каждый.
Ну, скажите мне, как можно думать о том, о чём не
имеешь понятия?
Нет, думать ты, разумеется, можешь, а толку-то?
Мне (любознательной) один приятель рассказывал, что
без труда отличит оргазм от его имитации.
Вот ему, видимо, было ДАНО...
В жарком полудне я задремала и очнулась от этого
обморочного состояния, почувствовав на себе чей-то
пристальный взгляд.
Надо мной стоял Ванька. Местный тракторист. Весёлый и
вечно чумазый.
Именно такими смотрят на нас деревенские парни с
экранов ТВ и КИНО.
Пшеничные, давно нестриженные кудри, курносое лицо с
милыми веснушками, скрытыми сейчас густым загаром.
Парень вертел в перепачканных мазутом пальцах мои
купальные трусики.
Ухмылялся по-дурацки. Будто сообразить не мог - что это
такое. Эка невидаль!
А я, разморенная солнцем, наблюдала за его действиями
и думала - что дальше?
И когда это "дальше" наступило, продолжала думать так,
будто всё еще пребываю не в объятиях Ваньки-
тракториста, а в нежных объятиях Морфея.
Задранное до подбородка белое платье ничему не
мешало. Ничему абсолютно. Отталкивать Ваньку не
хотелось... совершенно...
Я чувствовала его жаркий рот, закрывающий мой
невероятным поцелуем.
Казалось, моя ангина будет обласкана на веки-вечные.
Придавленное Ванькой тело хотело тяжести еще
большей. Давления еще более пленительного.
Прикосновение к мягкой груди делало ее уже не столь
мягкой, а пальцы Ваньки (вымазанные мазутом) уже
нашли... ммм...
Перед мысленным взором почему-то маячила детская
игрушка-пирамидка.
Ярко раскрашенные составные части ее снимались одна
за другой, оставляя обнаженным гладкий,
нераскрашенный стержень...
Почему именно ЭТО?
Любой психолог без труда найдет объяснение подобной
фантазии.
Я подсчитывала составные части игрушки?
Нет... я подсчитывала взлеты и падения, которые дарил
мне Ванька.
Взлеты и падения, которые накатывали на меня волна за
волной, заставляя забыть обо всём на свете.
Дополняло это невероятие присутствие Ванькиной
собаки Чары, которая устроившись рядом, вылизывала
пальцы моей правой ноги.
Я пыталась отпихнуть собачью морду, а потом -
покорилась и, простите меня, даже эта "собачья" ласка
была органично вплетена в происходящее волшебство...
Потом он прошептал - приходи ввечеру, сладкая. Ждать
буду...
А я побрела к даче. Ноги почти не держали. В воду уже не
хотелось.
Хотелось пахнуть "этим"... подольше...
На террасе стояла миска с помидорами. Я схватила ее,
поставила на сиденье машины, рядом с водительским,
плюхнулась за руль и покатила в Москву.
Всю дорогу я вспоминала Ванькины руки, Ванькины
губы, Ванькины пальцы...
В какой-то момент мне захотелось развернуть машину и
помчаться назад, чтобы "ввечеру" вновь услышать его
шепот - сладкая...
Нельзя... нет... нельзя...
Зимой уже позвонила Ирина Михайловна. Она была
страховым агентом и каждое лето взимала некую
(приличную) мзду, вроде бы гарантирующую
сохранность наших хором.
Она рассказала, что Ванька провалился с трактором под
лед. Чего его носит на это озеро? Что он там ищет? Кого
ждет?
Ванька ждал меня. А я ждала его...
Я сорвалась и полетела в больницу, где пребывал
спасенный аборигенами Ванька...
- Ой, Чара, да не тащи ты это платье.
Винтаж. Ретро. Старье.
Это платье я не выброшу никогда. Это и не платье вовсе.
Это - веха.
Веха с которой началась, собственно, моя жизнь.
Я разложила вещи по огромным "икейским" коробкам -
Ванька любит всё красивое. Любит чистоту и порядок в
доме.
Обед готов. Скоро придет мой "хозяин", мой мужик.
Успешный владелец московского авто-сервиса...
Мой деревенский Ванька! Муж, которому ДАНО...



РИНА ФЕЛИКС