Зяма

У меня дружок Зиновий дерзко лжив пока сановен,
И повально почитаем приснопамятной роднёй,
Доводившей до истерик, не случайно же похерен
Был рассказ про трёх евреев, кувыркавшихся с одной?

Похотливой Исидоре не спешите клеить лейблы
И ругать на всю катушку коренастую мадам –
У неё каноны с Энгра будто списаны, наверно,
По-французски жарит мясо, а на чём – не передам.

А Зиновий, между прочим, был носат, как галльский кочет,
И росточком некошерен, по-научному – пигмей
Был ему бы ровней, правда, нос не тема для бравады,
Им же только впору нюхать, втайне маялся по ней.      

Быть четвёртым – жалкий жребий соблазнителей путаны,
Деревянные медали провоцируют абсцесс
У любого, кто нестоек, а дружок, не трясший коек,
Став давно половозрелым, в казановы не пролез.

Но родня пасла чинушу:
– Надо меньше спать и кушать ,
Ты бы принял три по двести да забыл, что не срослось,
У неё же папа в мэрах!
Это, в-третьих, и, во-первых,
И промеж, и за, и сверху виноват… с фалангу нос.

И Зиновий впал в кредиты, служба по боку, забыта…
– Пусть не вышел в дяди стёпы, но зато сам Сирано
Позавидует носяре и рванул в хмельном угаре
Прямиком к хирургу, позже… мэра сняли, заодно

Все припомнили немедля: был Зиновий надоедлив,
Лез, и влез в кроватку дамы, применяя клюв, как рог?
В этой басне нет морали, Дору с папенькой забрали
То ли в кнессет, то ли в думу, Зяме шнобель не помог.