Сказ про то...

Сказ про то, как парень без лица хохотушку встретил.

В тридевятом царстве, в тридевятом государстве за горами не хожеными, за полями не кошеными, где дракон не летал; жил поживал паренек. С виду  такой простенький, с
виду такой неухоженный, только с виду все это. Но славился он добротой своей, а добра – то у него было, аж за океан бы ушло. Только океанов в тех краях никто и не знал и не ведал.
Он и мастеровой, вот и удалой, но с изъяном он. 
Все с первого взгляда, что покажется, да померещиться, а ты не верь. Так и здесь.
 Поживал он не плохо, кот у него ведун – мяун был. Все лады, да сказки говаривал, детей успокаивал. По - звездам мог  путь прокладывать, клад, где лежит, мог разгадывать. Да, только вот с хозяином ему – то не повезло. Потерял его хозяин свое лицо. Пойдет он, то ли в гости, то ли на Масленицу, а лица, то на нем нет. Все так говорили.
-«Эх, сиротинушка, где лицо - то свое потерял?»
-« Кому че ж помог, да и обронил его?»
А коль, беда в избы приходила, все его звали. Да просили, чтоб помог…
 А он такой бойкий был, да не сговорчивый, чуть что, закручинится. А уж, коль закручинится. То в том царстве дожди идут, а зимой сильная метель, да лютый мороз настает.
Вот она краса – девица шла, да и встретила, того паренька. И говорит, а мне с лица воды – то не пить. Да мне, шо, ты медведь бурый или мотыль какой, все ж равно. Глазами она хворя была, да и не могла она, видать – то, шо у парня - то лица - то и нет.
Ну, и как то за дружились они. Ох, то солнце то выйдет над полями, а люд, то рад. Безликий – то наш в радости! То звезды ночью на небосвод выскользнут, да рожок Луны освещат путь путнику. И люд - то спать, ложась, да крестясь, говорят, Безликий то  во здравии.
Вот так и прижилось прозвище к нему. А он и рад и не рад этому.
И вот пошел он однажды за кореньями в лес, чтоб снадобья приготовить, той девке, что глазами - то больна. Отвар добрый сделал, сейчас таких трав и кореньев никто не знать, да не ведат. От такого вара и орлица в небе кружить будет, да с ладони есть. И подал он ей отвар – то той. Она пригубила и пелена - то и сошла. И захохотала она на весь их край, и глаза то ясные стали у нее. Вот и говорит она  ему: « А лица, то на тебе и нет». Так и понял он , что выздоровела она. Не кручинился он, уж привык ко всему.
Лишь припал к Земле-Матушке, да стал слезы лить. А слезы то светлые – светлые, чисты родники.
Плачет, сердцем то был он мягким и говорит:  «Матушка, ну почему ж, я, коль людям помогу, они завидят, что я такой и смеются? И забывают про добро, сделанное для них? Матушка, как дальше
жить - то мне? Как дальше хаживать по твоей земле русской?»
А Матушка и отвечает: « Доброта всегда, как сердечная рана открытая, не затягивается никогда. Не плачь, да не стыдись вида своего, ты таким в этот мир пришел. И мир принял тебя. А, что люд.
Он разный есть. Свой путь знаешь, и следуй по нему. Все рано найдется и на твой век любовь».
Поклонился он Земле – Матушке и говорит ей: » Одна ты, люба мне, ты и воздух нам всем даешь, да поля наливаешь водой своей;  трава под косой аж звенит. Солнце греет нежно, а звезды, как семя с подсолнуха  распытаешь. Зверь разное привечаешь, людей хлебом награждаешь. Корень, травы даешь, чтоб людей я лечил. Что еще? Благодать по миру даришь. Прости, Матушка меня и без лица  любо на мир смотреть».
Вот паренек - то какой, добро то  знатно шло из сердца. И как он проговорил последние слова, поцеловал кормилицу землю русскую, в роднике умылся, и  появилось у него лицо.
Ой, радость то кака была, ой, народ бегал, суетился, смотрел.
-« Батюшки, у Безлицего, лицо народилось!»
И хохушка, та присмерела.
Паренек то он не злобный был, только сказал ей: «Беда - то может с любым сладиться, а вот как от нее избавится, это мало кто знает?» Погладит он своей рукой головушку то девчушке, и хохот пропал. Смущено посмотрела она на него, да он зла то не помнит, взял за руку, да пошли они вместе по краю русскому  ходить, да людей лечить.
Говорят, и по сей, день-деньской не робчут они, а все для людей делают. И кот – мяун с ними, ладно поживает,  все сметанку лакает.
Да и я – дурень пошел восвояси, зима то завьюжило снегу! Все за ночь и не убрать…

(Русь)