7 00

Общественная мхра.
Вперёд, вперёд, на двести метров,
Кузбасский банк даёт заём,
Вперёд, за омом - ом,
Кузбасский банк даёт ответы,
С Кузбасским банком переждём,
Наплаканные ветром ветры.

За горизонтом - горизонт,
За тенью старого отца в большом пальто, да в зимнем парке,
Заплаканные галки, водоём.
Вороны. Апперкотом кот стоит под анфиладой табуретки.
И цзай цуанем кот упавшие объедки,
Сметает внутрь. Там царит бомонт.

Уже четырнадцатый раз я слышу как бомонт свергает прочих,
Всё как-то с помощью каких-нибудь когда-то нежных рук.
И может быть какого инструмента. То рабочих,
он молча, доминантно просит. Считая что ли "Им неведом дух".
Куда уж. Слепая печень, сердце, прочая латынь.
"Рабочий не посмотрит что над ним."
Так и неведомо смотреть на низ верхов.
Когда и так достаточно котов.

Ну хорошо, вот ты проснёшься, сразу дважды.
Во-первых копья, и во-первых потолок,
Во-первых цвет обоев и свет лампы.
Бежит недвижимо, готовит поводок,
Хозяин твой самоназванный.
Правды секунда, воздуха глоток.
Заплаканного ветра кубометры.
Жилплощадь чахнет, атакует кадры
Мгновений крайних прерванного сна,
И открывается сначала левый глаз:
Вокруг обычная, без фокуса весна.
Потом, допустим, правый.
И закрываются тем самым переправы.
Между отчётливым и чутким каждый раз,
И привлекательный зачем-то пограничник,
Твердит прямым тройным: Пора.
И мышцы древние, обученные смертью,
Сначала дерзко, даже неприлично,
Из самовольных па творят прогресс.
И я бы тоже бы мой друг обратно бы залез,
Но не за зря же воля подгоняет плетью,
Не зря же инферально так скрипят полы,
И в каждой будто бы квартире,
Так весело и громко поёт чайник.
И кран вступает ядерным сопрано.
Чтобы спуститься вниз, как ты.
По лестнице идёшь, и как в прямом эфире,
Свергая навыком "Ну что уж" дрожь,
Так рано, так внезапно рано,
Через экраны тёплыми цветами прям на кухню,
Играет мышцами лица иной актёр.
Которому бы каждому по две медали.
За то, что пристально не спали.
И за девиз, за "Что уж, что уж, ухнем"

Но это первый вариант. А вот второй:
Вот ты протёр.
И вот ты смотришь.
Вот ты стоишь, идёшь.
И воздух, ветер тут совсем как ветер.
И даже беззастенчивые дети
Не слышны. А ты поёшь.
И снег играет всё народные мотивы.
Ты закрываешь дверь своей квартиры.
И из широт одних приходишь в третьи.
Всё продолжая, пусть безмолвно, петь.
И вертикаль танцует с горизонтом,
И тени если есть, то всё живых.
И ты совсем, необходимо, обязательно живая.
И пусть весна бывает где-то в мае,
Твой май бывает всюду, каждый день.
Капелью мимолётных и родных,
Подыгрывая, тембр подбирая.
Растапливая ширь вокруг тебя.
Уже сейчас огромные поля,
Свергая лёд, тупую тьму свергая.
Уже сейчас заманчивый исход,
Как можно дальше силой убирая.

Необречённый на закат Восход.