Так мало хорошего, так много ужасного

Так мало хорошего, так много ужасного,
Рубцами исписан мой древний покров,
Но полнится сердце таинственной лаской,
Прошедши сквозь пламя далёких миров.
Зачем? Для чего? - вопрошаю с улыбкой,
- К чему этот яркий нетленный огонь?
Слова возникают и тают, всё зыбко,
И вновь холодна, словно вечность, ладонь.
Лишь там в глубине, между сердцем и Аджной,
Во тьме совершенства горит мотылёк,
И верит ещё, что быть может, однажды,
Он чистую Атму над миром прольёт...
Но годы в миру, стали пыткой для сути,
И трепетность ранила сердце в груди,
Как страшно понять, что иного не будет,
Кому ни откройся, куда не входи...
Повсюду лишь пепел, руины и холод,
И злом нарекают мою благодать...
О, Свет мой Небесный, скажи: - что такого,
Отвратного в том, что хотела я дать???
Молчат Небеса, сердце в ужасе бьётся,
Так страшно молчать, и нельзя говорить,
Зачем это пламя ещё остаётся?!
Для чего мне в себе его сущность носить?
Я касалась так нежно, почти не дыша,
Ни чего не просила, как слышала свыше,
Только полнилась болью за это Душа,
По ночам, как Маяк я стояла на крыше...
Так хотелось порой, разбежаться и вниз,
Не ходить по воде, ни за что не бороться,
Но горели над бездной такие огни,
Что порой затмевали во мне моё Солнце.
Мир устало взирает в мой омут тоски,
И печаль в естестве пробирает до дрожи,
Я ведь знаю, как гаснут во тьме мотыльки,
Потому что последний остался в подвздошье.
Прижимаю к груди я ладони всех бед,
Приумножить желая всё то, что Красиво,
Но увы, ни кому здесь не нужен мой Свет,
И не важно, какая зачата в нём Сила...
О, Великий Источник, внемли, помоги мне!
Ибо не прогореть в этом мраке одной,
В глубине подключичной невинное гибнет,
Слово давит на Сердце своей тишиной...
Оплавлены своды межмирного Храма,
Мне не удержаться, я падаю ниц, -
Я знаю теперь, как раскрыть свою самость
Источник прошу тебя, лишь прикоснись...
Я много взяла на себя...но теперь, -
Я вижу, всю слабость сердечного Дара,
Наполни меня, иль сожги во мне Дверь,
Чтобы больше меня здесь не существовало...