Один день одного Суперсвятого

Вчера у меня был приступ Сверхсвятости -- я весь день и половину ночи пробегал по улицам родной деревни в одних подштанниках с приколоченным к башке фанерным нимбом и с криками "Свят, свят!!!". В общем, день прошёл прекрасно.

Всё началось с того, что я проснулся рано утром и почувствовал -- всё, я стал святым, причём не просто святым, а Сверхсвятым -- и ангелы мне прислуживают! Ангелы, понимаешь, так и суетятся под ногами, а я только и успеваю кричать: "Кыш, кыш! Ну чо вы все сразу понабежали, организуйтесь как нибудь, а то я уже об вас спотыкаться начал!"

Ну конечно, нужно обязательно было мне всем людям свою святость показать. А как иначе -- у людей и так ничего святого, а так хоть я их "освячу", понимаешь. Святой, он должен ближним служить, не иначе.

Поскольку вселенское свечение моего святого нимба было не видно простому взору грешного человека, то я решил как-то обозначить его масштабы. У меня в калидоре стояла старая фанерная дверь от сортира (новая дверь – она сейчас из досок), ну я и решил из неё свой видимый нимб сделать. Конечно, настоящий нимб мой куда больше, но крупнее фанеры у меня не нашлось. Фанера попалась хорошая, почти вся гнилая, так что её даже пилить не пришлось, так пообломал покруглее, ну и для башки своей тоже место проделал.

Некоторая проблема у меня сложилась чтобы нимб к башке приделать. Вариант с клеем я сразу отбросил – несерьезно это всё как-то. Решил прибить гвоздями. Главная незадача была в том, что мелкие гвозди я вчера соседу Ваське-алкашу последние отдал. Зашёл ко мне, понимаешь, плачет, говорит дай, мол, мелких гвоздей картонки в доме к стенам добить, а то жена выгонит. Ну я пожалел, дал, а сам без ничего теперь. Остались у меня только крупные гвозди, для шиферу. Длинноваты, конечно, но шляпки мировые. Приспособил я нимб к своей башке, подошёл к зеркалу, чтобы видно было как прибивать, гвозди и молоток у меня с собой.

Тут меня некоторые сомнения пробрали – а что если как я гвозди себе вобью в башку да и помру от этого? Но сомнения были недолгими -- как от это помереть можно, коли я Сверхсвятой, маловерие какое-то нехорошее получается. Ну так я и прибил. Штук двенадцать вбил по всей башке, чтоб надёжность полная была. И ничего, живой, видать мозг совсем не задел, разве не чудо?

Прибить прибил, а выйти из дому просто так не выйдешь – нимб в дверь не пролазит. Пришлось башку вперед и пригнувшись да ещё и боком. Еле пролез.

Эх, хорошо на улице, свежо, морозно! Святое вдохновение так и вдарило мне со всей дури, бегаю по улице, ору, святость прославляю. Прямо как на крыльях, только нимб мой видимый слегка в воздух упирается и башку назад отбрасывает.

Люди рады, конечно, святой же, и святость свою, понимаешь, разносит по всей деревне. Мужики ругаются, орут матом, плюются и пнуть норовят. А бабы смотрят жалостиво, головой качают и чуть не плачут, говорят: "Ну совсем заблажил, дурашка! Говорили мы ему, пей самогонку как все порядочные мужики, и баб не обижай невниманием своим. А он в праведники, вишь, податься решил, вот и тронулся совсем!". Бабы, они хоть и дурные (что они в святости понимать могут?), но шибко добрые они у нас в деревне. А вот собаки моей сверхсвятости совсем не разглядели (отродье бесовское!), здорово донимали меня, пришлось их аж нимбом бодать.

Вечером, когда выбегал на крайнюю улицу, мне так порывом ветра в нимб вдарило, что чуть бошку не отломило вместе с шеей. Унесло меня в сторону, и я упал в сугроб и прямо нимбом туда и воткнулся, да так и увяз. Хорошо баба местная наша, молодка, Машка Ядрёнова увидала, вытащила она меня, на ноги поставила, потом глянула на меня пристально и говорит: "Всё Феденька, хорош тебе дурака валять, лопнуло терпение наше. Зайду я к тебе с самогонкой и с подружками, мы тебя зараз вылечим от дури твоей. Руки есть, ноги есть, остальное тоже на месте должно быть, все к делу приспособим. Довольно тебе от полезных делов отлынивать!". Искушение да и только!

В полночь я в дом толи влетел, толи заполз, не помню. Так сам себя не чуял, что совсем про свой нимб забыл, тут его об косяк и отшибло, а голова с шеей так примёрзла, что и больно совсем не было. Поначалу я охнул, как это я без нимба? А потом дошло, людям я уже святость свою показал, а сам я о ней и так знаю, чего печалиться?

Спал сном праведника, поскольку святость уже на сегодня кончилась.

15.01.2017